Глава XXIX - 1933

В 1933 г. был продолжен и закончен ряд прежних и новых исследований. Продолжалось изучение взаимодействия коры и подкорки. Эта проблема охватывала три группы разных работ: 1) исследование влияния условных рефлексов на величину безусловных (Рикман и др.), 2) окончательное выяснение роли отрицательной индукции при образовании условного рефлекса путем "покрытия" (Нежданова, Нарбутович), 3) определение зависимости условных рефлексов от тонуса подкорки (Розенталь, В. Федоров). Продолжались опыты Петровой на кастратах, в результате чего выяснилось несколько общих вопросов высшей нервной деятельности. Был разрешен вопрос о различном действии суммарных условных раздражителей на различных типах (Гальперин, Зевальд). Было завершено изучение отравляющего действия брома в зависимости от силы типа нервной системы (Рикман). Были получены новые факты экспериментальной патологии высшей нервной деятельности: так называемые "циркулярный невроз" и "изолированные патологические пункты" (Петрова). Был выяснен механизм ультрапарадоксальной фазы (опыты Петровой) и применен Павловым к физиологическому пониманию некоторых форм бреда. Были открыты явления патологической инертности раздражительного процесса (опыты Филаретова, Петровой, Головиной и др.) и на основе этих фактов и клинических наблюдений создано Павловым учение о навязчивом неврозе и параное. Эта работа Ивана Петровича содержала ряд новых положений.

Влияние условных рефлексов на величину безусловных является частным случаем взаимодействия коры и подкорки; Исследование этого вопроса было начато В. В. Рикманом (1) и продолжено А. М. Павловой, Э. Асратяном и др. Когда ввели, наряду с учетом условной пищевой секреции, и точную регистрацию безусловной, то стали наблюдать изменения величин безусловного рефлекса в зависимости от условного раздражителя. Специальные опыты Рикмана установили, что существует определенная зависимость между величиной безусловного рефлекса и силой условного. Когда безусловному рефлексу предшествует условный, то безусловный бывает меньше сравнительно с тем, когда ему не предшествует условный. Это уменьшение безусловного рефлекса больше в случае сильных условных раздражителей и меньше в случае слабых. Изложенные явления свидетельствовали об отрицательной индукции с коры на подкорку и об изменениях ее интенсивности в зависимости от силы коркового возбуждения, вызванного условным раздражением.

На эту же тему Рикманом были поставлены опыты с угашением. Когда в коре развивалось угасательное торможение, то получалась положительная индукция на подкорку. Это выражалось в том, что в случае неполного угашения условного рефлекса обнаруживалось увеличение безусловного рефлекса, в тех случаях, когда начиналось подкрепление условного раздражителя при его восстановлении. Когда же угашение было сделано полным и после этого введено подкрепление раздражителя, то безусловный рефлекс оказался уменьшенным, что указывало на иррадиацию торможения с коры на подкорку. Через 5 мин. после полного угасания торможение в коре еще было налицо, в то же время в подкорке наблюдалась положительная индукция.

Таким образом, при известных степенях возбуждения в коре может развиваться отрицательная индукция на подкорку, а при развитии определенных степеней торможения в коре может происходить положительная индукция на подкорку.

До сего времени опыты с "покрытием" делались на пищевых рефлексах. Теперь перешли на оборонительные - кислотные и электрокожные. Эти опыты были предприняты с целью окончательного выяснения роли отрицательной индукции при образовании условного рефлекса путем "покрытия". Перед З. А. Неждановой (2) была поставлена задача произвести "покрытия" при помощи слабого безусловного раздражителя, при котором не возникла бы отрицательная индукция на корковый центр условного раздражителя. Для этого было решено взять кислотное подкрепление слабым раствором соляной кислоты 0,1% - раздражение более слабое, чем пищевое. Методика работы была такая: один день ставился опыт с обычными условными пищевыми рефлексами, другой день делались кислотные "покрытия" и пробы изолированного действия "покрываемого" раздражителя. Сначала вливалась соляная кислота (0,1%) в течение 3-5 сек. и как только начиналось безусловное слюноотделение, присоединялся раздражитель средней силы (бульканье) и продолжался вместе с вливанием 10 сек. Пробы изолированного действия не подкреплялись и производились через больший интервал, чем обычный, чтобы избежать возможного образования условного рефлекса на время. При этих условиях условный рефлекс выработался. Была сделана проверка предположения: не есть ли это суммационный рефлекс? Другие новые раздражители (стук метронома, шум) такого эффекта не давали; следовательно, здесь имело место образование условного рефлекса. Этот рефлекс оказался прочным и продолжал существовать при длительных "покрытиях" (445 "покрытий" в течение многих месяцев), производившихся с раствором соляной кислоты 0,3%.

В данных экспериментах мы имели образование прочной условно-рефлекторной связи благодаря отсутствию отрицательной индукции, которая в случае пищевых "покрытий" мешала образованию условного рефлекса, а в дальнейшем его затормаживала.

Опыты И. О. Нарбутовича (3) должны были ответить на вопрос: возможно ли образование условного рефлекса при предшествовании безусловного электро-оборонительного раздражителя индиферентному агенту? Исходные теоретические соображения были следующие: чем сильнее безусловный раздражитель, тем сильнее должна быть от него отрицательная индукция и тем меньше шансов для образования условного рефлекса. Поэтому при "покрытии" электро-оборонительным раздражением условный рефлекс не должен образовываться, а при "покрытии" только следами электро-оборонительного раздражения рефлекс Должен выработаться. Для разрешения поставленной задачи в качестве безусловного раздражителя был взят слабый индукционный ток. Первый вариант "покрытий" был такой: сначала применялся электрический ток 1-2 сек., затем к нему присоединялся индиферентный раздражитель в продолжении 2-4 сек. и далее действовал один ток 2-3 сек. У двух собак таким способом условный рефлекс не образовался. Экспериментатор не мог пропустить стадии образования рефлекса, так как испытания изолированного действия раздражителя делались через 4-5 "покрытий" в каждом опыте. На третьей собаке был применен другой вариант "покрытий" (следовых): давался электрический ток 2-3 сек сразу же после его прекращения - индиферентный раздражитель 2-3 сек. В этом случае условный рефлекс образовался, но при продолжение "покрытий" постепенно затормозился и исчез. Следовательно, чем сильнее отрицательная индукция, в поле которой при "покрытиях" попадает индиферентный раздражитель, тем более затруднено образование условного рефлекса.

Опытами Неждановой и Нарбутовича, по сути дела, завершалось исследование вопроса о значении отрицательной индукции в процессе образования условного рефлекса по способу "покрытий". Это индукционное влияние подкоркового центра на корковый центр условного "рефлекса надо себе представить, как влияние, осуществляющееся через посредство соответствующего коркового "представителя".

Иван Петрович говорил о том, что безусловное раздражение имеет двойное действие на корковые клетки условного рефлекса - возбуждающее (поддерживающее их тонус) и тормозящее (отрицательная индукция, способствующая сохранению их работоспособности)^*.

^* ("Среда", 16 ноября 1932 г.)

К тоническому влиянию подкорки на кору относятся работы Розенталя и В. Федорова. И. С. Розенталь (4) определял изменения условных пищевых рефлексов при уменьшении и увеличении пищевого рациона собаки. В первом случае наблюдалось увеличение условных рефлексов, во втором - уменьшение. При увеличении рефлексов больше росли слабые условные рефлексы (в 4¹/₂ раза), чем сильные (в 3 раза). Соответственно с уменьшением и увеличением питания уменьшался и увеличивался вес животного. Эти исследования указывали на зависимость коры от тонуса подкоркового пищевого центра.

Случай своеобразной неуравновешенности пищевого возбуждения у собаки наблюдал В. К. Федоров (5). Благодаря непостоянству пищевой возбудимости имели место чрезвычайно частые нарушения "закона силы". Не было нормальных отношений между сильными и слабыми рефлексами. При понижении пищевой возбудимости нормальные силовые отношения можно было поддерживать при помощи брома. При повышении пищевой возбудимости бром и диференцировочное торможение не в состоянии были устранять уравнительной и парадоксальной фаз на высоком уровне. Здесь действовали надлежащим образом лишь усиление общего питания, либо применение большой дозы пищевого подкрепления одного из радражителей, за которым до этого обычно развивались указанные фазы.

Опыты Розенталя и Федорова относятся к серии многочисленных исследований влияния колебаний пищевого возбуждения на условные рефлексы.

На группе кастратов-собак в более поздние периоды после кастрации М. К. Петрова (6) исследовала вопрос о влиянии различной длины промежутков между условными раздражителями на величину условных рефлексов. Были повторены соответствующие опыты Гальперина, Федорова и Линдберга (см. главу XXVIII). Результат получился противоположный. У двух кастратов слабого типа удлинение интервалов вызвало падение величины условных рефлексов и развитие гипнотического состояния. При укорочении же интервала вдвое против обычного (т. е. до 2¹/₂ мин.) условные рефлексы у этих животных значительно повысились. Аналогичные факты были получены также на кастрате сильного типа.

Мы думаем, что противоречие между этими данными и данными других исследователей объясняется разной наклонностью к гипнотизации у разных собак. Едва ли указанный вопрос мог быть решен однозначно для всех случаев.

К старому вопросу об иррадиации и концентрации торможения нас возвращают опыты С. И. Гальперина (7). Им разрешался вопрос о значении продолжительности действия тормозного раздражителя для процесса иррадиации и концентрации торможения. В экспериментах на собаке слабого типа в системе условных пищевых рефлексов применялись две диференцировки: или М. 60 (к положительному М. 120) или кожно-механическая диференцировка по месту. Как метрономная, так и кожно-механическая диференцировки продолжительностью в 25 сек., находясь на третьем месте в опыте, снижали условные рефлексы; при выключении же диференцировки рефлексы возрастали. Понижение условных рефлексов было не только после диференцировки в день ее применения, но сказывалось и в следующие дни. В данном случае имелась иррадиация торможения. При продлении диференцировки до 5 мин. получалось увеличение условных рефлексов, что свидетельствовало о развитии концентрации торможения. Аналогичным образом действовал и бром (2,5 NaBr).

В предыдущей главе мы говорили о том, что в опытах Яковлевой применение суммарного раздражителя вызывало развитие гипнотического торможения. Но, как затем показали исследования Гальперина и Зевальда, это является не обязательным. С. И. Гальперин (8) производил опыты с комплексными и суммарными условными пищевыми раздражителями на собаке возбудимого типа. Комплексным раздражителем было принято называть такой, который состоит из двух или нескольких агентов, ранее не подкреплявшихся и подкрепляемых только в комплексе. Суммарным раздражителем было принято называть такой, который состоит из соединения выработанных условных раздражителей, получавших подкрепление в отдельности. Был образован условный рефлекс на комплекс - тон и бульканье - ранее не подкреплявшихся индиферентных раздражителей, физически разной силы (1:7 по физическому измерению в относительных цифрах). При разъединении комплекса обнаружилось, что один из компонентов (тон) дает меньший эффект. Однако отношение условных рефлексов на компонент комплексного раздражителя не было равно отношению величин их физической энергии. Суммация двух сильных раздражителей (метронома и звонка), ранее много раз подкрепленных, сначала дала необычно высокие рефлексы, которые потом сравнялись с сильными. Ежедневное применение в течение 43 опытов суммации сильных раздражителей не вызывало - никаких отклонений от нормы. Также не было нарушения нормальной корковой деятельности при одновременном в опыте применении комплексного, суммированного раздражителей и сверхсильной трещотки. Таким образом, у сильной собаки наблюдалось иное действие комплексного и суммарного раздражителей, чем в опытах Яковлевой. Величина нового условного рефлекса на комплекс или сумму обусловлена прочностью его связи с пищевым центром, состоянием возбудимости последнего, пределом работоспособности коры больших полушарий и типом нервной системы. Таково резюме автора.

Целью работы Л. О. Зевальда (9) было повторить опыты Гальперина с суммированным раздражителем ввиду разногласия их с опытами Яковлевой. Опыты проводились на двух собаках сильного типа с суммарным раздражителем из двух сильных агентов (звонок и метроном 120). Было произведено много серий экспериментов экстренного и длительного, хронического применения суммарного раздражителя. Результат получился такой: суммарный раздражитель всегда давал большой рефлекс, который то превышал эффект каждого из компонентов, то равнялся им. При этом наблюдалось повышение всех условных рефлексов, особенно слабых, и растормаживание диференцировки. Ни гипнотического торможения, ни каких-либо других отклонений от нормы не было. Объяснялось это тем, что в случае сильной нервной системы суммарный раздражитель находился в пределах ее работоспособности, поэтому дело не доходило до запредельности и не создавалось условий для развития торможения. Разница же в опытах Гальперина и Зевальда, с одной стороны, и Яковлевой, с другой - объяснялась различием в силе типов: в первом случае экспериментаторы имели дело с сильной нервной системой, во втором - с относительно более слабой.

Продолжалась разработка экспериментальных критериев силы типа нервной системы. М. К. Петрова (10) на нескольких собаках произвела испытания силы нервной системы до кастрации и после нее при помощи голодания и брома. Попутно с этим была установлена непригодность "угашения с подкреплением" для определения силы типа, как считали раньше, потому, что падение величины условного рефлекса имело место и у сильных типов. Голодание и бром можно было считать хорошими индикаторами силы типа: сильные нервные системы отличаются большей выносливостью к повышению пищевой возбудимости и большим дозам брома. Также было подтверждено снижение выносимых доз брома после кастрации и у сильных и у слабых типов.

Различная выносливость к брому разных по силе нервных систем была определена опытами В. В. Рикмана (11). Он производил хроническое бромирование собак более или менее значительными дозами бромистого натрия. Отравляющее действие брома наступало раньше у слабых и ослабленных типов по сравнению с сильными. Одна собака слабого типа и к тому же с ослабленной нервной системой погибла в результате бромного отравления^*.

^* (Аналогичные опыты были потом сделаны в лаборатории проф. Ю. П. Фролова, установившего в случае отравления бромом более быстрое наступление смерти у слабых типов по сравнению с сильными.)

Действие различных доз брома на условно-рефлекторную деятельность исследовал М. А. Усиевич (12), работавший на старой собаке. Длительное введение брома, несмотря на производимое долгое время благоприятное воздействие на высшую нервную деятельность животного, приводило в конечном итоге к значительному накоплению в организме брома. Результатом этого было "перенапряжение" тормозного процесса и развитие вялости мускулатуры (очевидно, экспериментатор имел дело с явлениями бромного отравления). Путем длительного перерыва между бромированиями при смешанной диэте удавалось в 50-60 дней избавлять животное от задержки брома в организме. Отсюда следовало, что дозировка брома у животного, ранее подвергавшегося бромированию, должна быть уменьшенной. Повторное введение брома всякий раз при новом его применении непременно устраняло гипнотическое состояние. На основании своих наблюдений автор считал, что "при всяком длительном применении брома нельзя упускать из вида возможность накопления большого количества брома в организме со всеми вытекающими последствиями, даже в случае если применяемая доза является оптимальной". Бром, длительно вводимый в организм, задерживается в нем, вытесняя хлор. Дальнейшую работу по этой линии Усиевич продолжал совместно с биохимиками.

Иное действие на высшую нервную деятельность, чем бром, имеет люминал, что было установлено опытами М. К. Петровой (13) на кастратах. Люминал применялся за 45 мин. до опыта в дозах: 0,05, 0,075 и 0,1. У всех четырех собак-кастратов при люминале отмечалось довольно значительное начальное возбуждение (как выражение борьбы возбуждающих начал с тормозящими, по мнению автора), что переходило в гипнотическое состояние и полный сон. Первые заметные изменения при действии люминала были со стороны условных рефлексов, что говорило против теории Пика, относившего люминал к подкорковым ядам. При люминале наблюдалась необычная жадность собак к еде, что можно было понимать, как проявление положительной индукции с заторможенной коры на подкорковый пищевой центр. Бром и люминал имеют различный механизм действия на нервную систему. Бром действует восстанавливающим образом, часто радикально регулируя нервную деятельность, люминал же свое действие проявляет только симптоматически.

Переходим к вопросам патологии. О. П. Ярославцева (14) наблюдала влияние острого заболевания собаки суставным ревматизмом на систему условных рефлексов. У собаки был выработан стереотип из условных пищевых раздражителей и нескольких диференцировок к ним. Болевое торможение с суставов резче всего отразилось на тех положительных раздражителях, которые имели диференцировки: эти условные рефлексы упали до нуля, а держались только рефлексы, которые не имели диференцировок. Диференцировки растормаживались и иногда давали эффект больше, чем соответствующий положительный раздражитель, почему наблюдалась ультрапарадоксальная фаза. Уменьшение положительных рефлексов, имевших парные диференцировки, экспериментатор объяснял тем, что болевое торможение, как внешнее торможение, распространялось в первую очередь на те условные рефлексы, которые уже "имели в себе элемент торможения" и в которых раздражительный процесс был ослаблен. В этих опытах наблюдался также факт диссоциации, расхождения между секреторной и двигательной пищевыми реакциями: иногда никакого слюноотделения не было, а двигательная реакция была живая (то же, что и в приведенных в предыдущей главе опытах И. П. Павлова и М. К. Петровой).

Петрова (15) представила детальное изложение случая экспериментального невроза, излеченного бромом (что вошло в содержание соответствующего доклада Павлова 1932 г.)^*. У собаки слабого типа было вызвано невротическое состояние один раз удлинением диференцировки, Другой раз применением чрезвычайно сильного раздражителя (сверхсильной трещотки). В обоих случаях невроз был излечен малыми дозами брома на четвертый день его применения. Для успешного действия брома необходимо было его точно дозировать. Подопытная собака в начале производила впечатление возбудимой, сильной. Однако специальные испытания силы ее нервной системы доказали, что она слабая. Отсюда было сделано заключение, что для правильного определения типа нервной системы необходимо различать сильных возбудимых животных от слабых суетливых, могущих на первый взгляд показаться сильными.

^* (И. П. Павлов. Пример экспериментально произведенного невроза и его излечение, на слабом типе нервной системы.)

У одного кастрата сангвинического типа Петрова (16) получила так называемый "циркулярный невроз" по лабораторной терминологии. Решение трудных задач в виде удлинения диференцировки до 10 мин, и выработка среди системы обычных условных рефлексов запаздывающего рефлекса на 3 мин. повело к перенапряжению тормозного процесса и к возникновению невроза. Этот "циркулярный невроз" выражался в периодических колебаниях тонуса возбудимости больших полушарий: день нормальных по величине условных рефлексов сменялся одним-двумя днями сниженных рефлексов и т. д. Следует отметить, что заболевание возникло уже после преодоления поставленных трудностей: собака трудную для ее нервной системы задачу решила и продолжала ее решать в течение нескольких дней, а потом дала срыв.

Остановимся на этом факте, имеющем отношение и к человеческой клинике. Мы уже привели много экспериментальных случаев, когда "срыв" высшей нервной деятельности у животных происходил не сразу после "сшибки" или перенапряжения тормозного процесса или воздействия экстренного сверхсильного раздражителя, а через несколько дней после этого. Как это понять? Мы считаем правильным следующее объяснение. После того, как экспериментальное животное было подвергнуто "сшибке" или какой-либо другой нервной травме, оно продолжает до поры до времени осуществлять нормальную работу в опытах. Однако теперь эта "нормальная" работа является уже трудной для данной нервной системы, т. е. по сути дела, является уже не "нормальной" при данных условиях; с продолжением "нормальных" опытов эта нервная трудность нарастает и суммируется с происшедшей ранее травмой, в результате чего и развивается явный "срыв" высшей нервной деятельности.

Основы такого нервного механизма мы имеем и в случаях некоторых "срывов" у людей. Клиника неврозов знает много фактов, когда невроз развивается у человека не сразу же после какой-либо нервной травмы, а через некоторое время после нее. Невроз имеет в этих случаях "скрытый период". В этот "скрытый период" самая нормальная работа и обычная жизненная обстановка могут составить напряженный и в конце концов невыносимый труд для уже травмированной нервной системы, в результате чего человек теряет возможность саморегуляции своего поведения, и тогда обнаруживается картина явного невроза.

Давно стоял вопрос - каков механизм ультрапарадоксальной фазы? Это явление долго не поддавалось объяснению. Впервые оно наблюдалось в опытах Шишло (1910 г.). Затем, ультрапарадоксальная фаза наблюдалась Разенковым, Ивановым-Смоленским и др. Данный вопрос получил свое разрешение в опытах М. К. Петровой (17) на собаке, отличавшейся раздражительной слабостью. В дистеме раздражителей применялись диференцировочный метроном, положительный метроном и опять диференцировочный, чередуясь с другими положительными раздражителями. Первое применение диференцировки в опыте давало нуль или незначительный положительный эффект. Положительный метроном давал нуль, несмотря на постоянное пищевое подкрепление. Второе применение диференцировки вызывало секреторный эффект 17-30 делений, шкалы и резкую пищевую двигательную реакцию. Эти извращенные отношения между положительным и тормозным метрономами сохранялись долгое время, были стационарным явлением. Бром способствовал устранению ультрапарадоксальной фазы, а люминал (0,1), наоборот, ее усиливал. Причиной ультрапарадоксальной фазы являлось болезненное состояние коркового "района" положительного метронома, ослабевшего благодаря прежним сшибкам; это повело к истощению раздражительного процесса и развитию торможения в данном "районе", что вызывало положительную индукцию на сопряженный с ним тормозной "район" и растормаживание диференцировки. Таким образом, по представлению Павлова, механизм ультрапарадоксальной фазы заключался в извращенной взаимной индукции.

Наблюдавшаяся в опытах "взрывчатость" на последний условный раздражитель (бульканье), т. е. стремительная, взрывчатая двигательная пищевая реакция, рассматривалась, как результат раздражительной слабости и положительной индукции с больного метрономного "пункта". Детальное изучение физиологических закономерностей ультрапарадоксальной фазы на этом не остановилось, оно было продолжено Л. О. Зевальдом и В. А. Трюшихиным, которым удалось найти условия для нарочитого вызывания ультрапарадоксальной фазы.

Изложенные представления об ультрапарадоксальной фазе легли в основу павловского толкования некоторых форм бреда. В открытом письме психиатру Пьеру Жанэ Павлов (18) дал физиологическое объяснение психологических фактов, изложенных в статье Жанэ "Чувства в бреде преследования". Речь шла о "чувствах овладения" (les sentiments d'emprise), например: "больной усиленно хочется быть одной в своей запертой комнате, где она действительно одна, а ее мучит мысль, что какой-то злой человек ухитряется проникать в эту комнату и наблюдает ее" и т. п. Иван Петрович считал, что "наше общее понятие (категория) противоположения есть одно из основных и необходимых общих понятий, облегчающее, упорядочивающее и даже делающее возможным, вместе с другими общими понятиями, наше здоровое мышление" (стр. 631) (18). Ослабление или исчезание этого жизненного понятия должно иметь глубокие физиологические основания. Эти основания сводятся к механизму ультрапарадоксальной фазы. Тогда контрастные ассоциации, представления искажаются, как бы меняются своими местами. Иван Петрович считал возможным понять с точки зрения механизма ультрапарадоксальной фазы не только приведенные формы бреда, но также и сущность негативизма или контраризма у психически больных и амбивалентности у шизофреников. В основе их лежит извращение взаимной индукции в результате развития гипнотического торможения или ослабления и истощения соответствующих корковых клеток (положительного раздражителя).

Мы должны считать достаточно обоснованным приложение изложенной концепции Павлова к пониманию нервных механизмов указанных патологических симптомов, с которыми часто встречается психиатрическая клиника.

Открытие патологической инертности раздражительного процесса и патологических "изолированных пунктов" и ряд клинических наблюдений над явлениями навязчивости привели Павлова к новым представлениям о навязчивом неврозе и параное.

Изложим сначала основные экспериментальные факты. 6 целые экспериментального производства патологических явлений Петрова (19) делала так называемую "двухстороннюю переделку^* положительного и тормозного раздражителей: положительный метроном не подкреплялся, а диференцировочный сопровождался подкреплением. Опыты ставились на четырех кастратах и одной нормальной собаке. Результаты переделки были разные у разных типов. У слабых животных переделка осуществлялась лишь изредка и повела к образованию "инвалидных пунктов", в этом случае дело кончалось нулями. У двух относительно сильных кастратов и нормальной собаки слабого типа переделка привела к патологической инертности раздражительного процесса. Это выражалось в том, что положительный метроном упорно продолжал сохранять свое старое положительное действие, несмотря на отсутствие подкрепления в процессе переделки и несмотря на специальное угашение положительного рефлекса на стук этого метронома. В связи с этим ненормальную устойчивость приобрел и прежний тормозный метроном, дававший тормозной эффект несмотря на подкрепление. Это объяснялось действием отрицательной индукции от прежнего положительного метронома, следовательно, было явлением вторичным. Такая патологическая инертность возбуждения произошла в данном случае вследствие ослабления тормозного процесса. Это доказывалось, во-первых, тем, что данное явление имело место у сильных уравновешенных по типу кастратов, а кастрация всегда вызывала у них нарушение тормозного процесса, во-вторых, тем, что бром способствовал" уничтожению указанной инертности: при введении брома положительный раздражитель переделался в тормозной.

^* (Впоследствии этот способ был применен в целях изучения подвижности нервных процессов у разных типов (Асратян и др.).)

"Изолированное заболевание одного пункта" было установлено Петровой (20) на кастрате возбудимого типа. До этого в течение двух лет у собаки не могла быть выработана диференцировка на метроном. Благодаря длительной тренировке торможения и брому была достигнута полная диференцировка и вместе с этим успокоение собаки. Но под влиянием плохого ухода за собакой и недоедания произошло истощение нервной системы, что повело к "изолированному заболеванию метрономного пункта". Каждое применение метрономов (положительного и отрицательного) вызывало резкое возбуждение животного, а отмена их - успокоение. Бром все-таки не дал окончательного излечения "больных пунктов" коры. Выработка второй диференцировки на кожно-механическое раздражение по месту произошла гораздо быстрее, чем метрономной, вероятно, благодаря длительной тренировке торможения. Применение новой диференцировки так же, как и первой, сопровождалось сильным возбуждением, а, кроме того, еще резкой агрессивной реакцией. В дальнейшем и это раздражение стало "больным пунктом". Иван Петрович установил такую градацию фаз патологии:^*

1) уравнительная фаза

2) парадоксальная фаза

3) ультрапарадоксальная фаза

4) патологическая инертность

5) патологический "изолированный пункт".

^* ("Среда", 31 мая 1933 г.)

Патологические "изолированные пункты" он считал за относительно более глубокие нарушения корковой деятельности.

На физиологическую трактовку навязчивости натолкнул Павлова особый факт, наблюдавшийся в опытах И. И. Филаретова (21). У его собаки ("Икара") в течение более или менее долгого времени применялся в качестве условного пищевого раздражителя очень тихий шум (на пределе слышимости), производившийся под станком, на котором помещалась собака. Через 1¹/₂ года после того как перестали применять шум, все же на каждый условный раздражитель у собаки сохранялась однообразная двигательная реакция, которая была раньше на шум: "Икар" как бы искал шум, заглядывая вниз под станок. Как это надо было понять? Наблюдения Павлова в его клинике неврозов над патологическими явлениями навязчивости подали ему мысль и факт Филаретова понять, как навязчивость, экспериментально полученную у собаки. Этот факт Иван Петрович рассматривал, как застойный, патологически инертный процесс возбуждения в двигательной области коры, возникающий в результате перенапряжения раздражительного процесса, так как исключительная слабость агента обусловила чрезвычайное напряжение ориентировочного двигательного аппарата^*. Применение на "Икаре" брома дало резкое уменьшение навязчивой реакции. Аналогичный факт "навязчивости" был воспроизведен Филаретовым и на другой собаке.

^* (Таким образом перенапряжение раздражительного процесса может происходить как при действии очень сильного раздражителя, так и очень слабого, как в Данном случае. Перенапряжение возбуждения во втором случае является вопросом новым и неисследованным. Ввиду этого его следовало бы сделать специальной темой работы: проследить динамику данного процесса и определить предел этого перенапряжения, если он существует, при постепенном ослаблении силы раздражителя (на пределе слышимости звукового раздражителя).)

Подобное явление "навязчивости" в экспериментах на собаке наблюдала и В. П. Головина (22). Ее собака при действии каждого условного раздражителя лезла лизать электрическую лампочку, служившую одним из раздражителей. Когда лампочка была поставлена сзади собаки, то собака стала вертеться кругом при каждом раздражителе. Хроническое применение брома (по 0,5) устранило это "навязчивое" явление.

Аналогичные факты имели место в опытах Григорович, Никитина, Яковлевой, Майорова и Клещова.

На основе приведенных данных вышла работа И. П. Павлова (23) "Проба физиологического понимания навязчивого невроза и параной". Он считал, что физиологический механизм всех явлений навязчивости заключается в "патологической инертности" возбуждения - его застойности, необычной инертности, усиленной концентрированности, чрезвычайной тоничности. Патологическая инертность раздражительного процесса - физиологическая сущность таких клинических симптомов, как стереотипия, итерация, персеверация, в некоторых случаях галлюцинации. Иван Петрович объединил навязчивый невроз и параною в смысле их общего нервного механизма - патологической инертности клеток коры больших полушарий. Большое значение в объяснении симптомов навязчивости он придавал отрицательной индукции от очага застойного возбуждения на остальную кору. Иван Петрович отметил положительный результат лечения бромом патологической инертности у собак. Он считал, что параноя может развиваться как на почве сильного типа (параноя в смысле Крепелина), так и на почве слабого типа (параноя в смысле Кречмера), общим для них является та же патологическая инертность раздражительного процесса в "изолированных пунктах" коры, что лежит в основе системного бреда параноиков. Иван Петрович полагал также, что симптом "умственного автоматизма" Клерамбо может найти свое физиологическое объяснение в патологической инертности - утрированной концентрированности и связанной с этим отрицательной индукции. По мнению Павлова, в основании бреда лежат два физиологических явления: патологическая инертность и ультрапарадоксальная фаза. Он выставил три основных физиологических факта, с которыми клиницисты "неизбежно должны считаться": 1) "полная изолированность функционально-патологических (в этиологическом моменте) пунктов коры", 2) "патологическая инертность раздражительного процесса" и 3) "ультрапарадоксальная фаза".

Как частный момент этой статьи отметим положительный ответ Павлова на давно стоявший вопрос о возможности получения невроза у собак уравновешенного типа.

Таково содержание работы Павлова о навязчивом неврозе и параное, имеющей исключительное значение для клиники неврозов и психозов. Здесь не только была дана новая теория невроза навязчивости и параной, но и набросан большой план дальнейших работ. Значительная часть этого плана была реализована работами павловских нервной и психиатрической клиник.

На одной из "сред" 1933 г.^* Иван Петрович сделал ценное замечание, которое мы считаем полезным привести. Оно касалось развития торможения в связи с понижением предела возбудимости коры. Последнее вызывается следующими моментами: 1) однообразными раздражителями, 2) утомлением корковых клеток, 3) трудностями для нервной системы, 4) старостью. Поэтому Иван Петрович полагал, что наше рассуждение в случае кататонии надо начинать не с гипнотизации, а с развития коркового торможения, а это торможение находит свое выражение в гипнотических фазах. На этом фоне может развиваться и "застойность". Таково сделанное Иваном Петровичем дополнение к его статье о шизофрении^**, существенно углубляющее наше представление о механизме кататонической стадии шизофрении.

^* ("Среда", 5 апреля 1933 г.)

^** (Пробная экскурсия физиолога в область психиатрии. 1930.)

В заключение скажем о методологических позициях Павлова. В конце своей статьи "Чувства овладения и ультрапарадоксальная фаза" он сформулировал механистический идеал знания: "Все современное естествознание в целом есть только длинная цепь этапных приближений к механическому объяснению". Как и прежде он считал возможным "так называемые психические явления свести на физиологические" отождествить субъективное с объективным.

Однако, как уже видно из изложенной истории дела, механистическая концепция Павлова находилась в противоречии с фактами, и Ивану Петровичу приходилось довольно часто отходить от этой концепции.

Литература

1. В. В. Рикман. Неопубликованные опыты.

2. З. А. Нежданова. Образование условного рефлекса при предшествовании безусловного раздражителя индиферентному. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1940, т. IX, стр. 353.

3. И. О. Нарбутович. Возможность образования условного рефлекса при предшествовании безусловного оборонительного раздражителя индиферентному агенту. Там же, 1940, стр. 371.

4. И. С. Розенталь. Зависимость пищевых условных рефлексов от веса собаки. Архив биологических наук, 1933, т. 34, вып. 1-3, стр. 63.

5. В. К. Федоров. Случай своеобразной неуравновешенности пищевого возбуждения у собаки. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1940, т. X, стр. 302.

6. М. К. Петрова. Серия кастратов-собак различного типа нервной системы в более поздние периоды после кастрации. Сообщение I. О влиянии различной длины промежутков между условными раздражителями на величину условных рефлексов у слабых тормозных кастратов и у сильного возбудимого. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1937, т. VII.

7. С. И. Гальперин. Материалы об иррадиации и концентрации торможения. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1940, т. IX, стр. 97. То же. Материалы V Всесоюзного физиологического съезда, 1934, стр. 61.

8. С. И. Гальперин. О комплексных и суммарных условных раздражителях. Там же, 1940, стр. 5.

9. Л. О. Зевальд. О влиянии суммарного раздражителя, состоящего из двух сильных раздражителей одного анализатора, ранее подкреплявшихся отдельно, на условно-рефлекторную деятельность собаки. Там же, 1940, стр. 62.

10. М. К. Петрова. Дальнейшие материалы к определению силы нервной системы экспериментальных животных. Повышение пищевой возбудимости (голодание) и бром, как индикаторы силы нервной системы. Архив биологических наук, 1933, т. 34, вып. 1-3. стр. 41.

11. В. В. Рикман. Неопубликованные опыты.

12. М. А. Усиевич. О действии различных доз препаратов брома на условно-рефлекторную деятельность собаки. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1938, т. VIII.

13. М. К. Петрова. Сообщение II. Испытание действия люминала на высшую нервную деятельность кастратов слабого и сильного нервных типов и сравнительная оценка его действия с бромом. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1937, т. VII.

14. О. П. Ярославцева. Влияние острого заболевания (суставного ревматизма) на сложную систему условных раздражителей. Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1940, т. X, стр. 361.

15. М. К. Петрова. Случай экспериментального невроза, излеченный при помощи брома. Архив биологических наук, 1933, т. 34, вып. 1-3, стр. 15.

16. М. К. Петрова. Сообщение IV. Кастрат уравновешенного типа, исключительной силы, типичный представитель сангвинического темперамента при жизненных затруднениях (случай циркулярного невроза). Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1937, т. VII.

17. М. К. Петрова. Сообщение VI. Ультрапарадоксальная фаза и ее механизм. Там же, 1937.

18. И. П. Павлов. Чувства овладения (les sentiments d'emprise) и ультрапарадоксальная фаза. Открытое письмо профессору Pierre Janet. Journal de Psychologic, 1933, 9-10. "Последние сообщения по физиологии и патологии высшей нервной деятельности", II, Изд. Академии наук СССР, 1933. Двадцатилетний опыт, цитировано по изд. 1938 г.

19. М. К. Петрова. Сообщение III. Переделка противоположных условных раздражителей, в данном случае метрономов разной частоты ударов, в обратные у кастратов различного типа нервной системы, сильных и слабых. (Патологическая инертность раздражительного процесса). Труды физиологических лабораторий акад. И. П. Павлова, 1937, т. VII.

20. М. К. Петрова. Сообщение V. Кастрат возбудимого типа при встрече с жизненными затруднениями. (Случай изолированного заболевания одного пункта в звуковом анализаторе мозговой коры). Там же, 1937.

21. И. И. Филаретов. Неопубликованные опыты.

22. В. П. Головина. Неопубликованные опыты.

23. И. П. Павлов. Проба физиологического понимания навязчивого невроза и параной. ("Последние сообщения, по физиологии и патологии высшей нервной деятельности", II, Издание Академии наук СССР, 1933). The Journal of Mental Science, April 1934. Двадцатилетний опыт, 1938.

24. Л. А. Андреева и L. J. Pugsley. Влияние гормона паращитовидных желез и витамина D на высшую нервную деятельность. Физиологический журнал СССР, т. XVIII, в. 1. (Работа выполнена в 1933 г. в Монтреале, в Канаде).