Глава XIV - 1916

Непосредственным продолжением работ Феокритовой и Стуковой по изучению условных рефлексов на время (см. главу X и XII) - отчасти на их же собаках - были исследования д-ра В. С. Дерябина (1). Опыты делались по старой и новой методике (с изоляцией подопытных животных). Повторение прежних экспериментов по новой методике дало их полное подтверждение. При переходе к изоляции животного от экспериментатора условный рефлекс на время и диференцирование времени исчезли и появились вновь после продолжительной выработки их в новых условиях. Было исследовано действие брома и хлоралгидрата. Оказалось, что бромистый натрий (в дозах 1,0-2,0) не влиял на величину суммарного рефлекса на время и не вел к повышению способности нервной системы собаки диференцировать время. Хлоралгидрат (0,5-2,0) у двух собак не оказал заметного влияния на условный рефлекс времени, у одной собаки вызвал понижение этого рефлекса, не отразившись на диференцировке. Большие дозы хлоралгидрата (4,0-5,0) действовали угнетающим образом на рефлекс времени. В этом случае диференцирование восстанавливалось с восстановлением рефлексов. Далее, исследовались указанные функции после оперативных вмешательств в целость коры. После удаления кожного анализатора в правом полушарии суммарный условный рефлекс на кололку (с левой стороны) и время исчез и появился лишь через две недели; при этом диференцирование времени постепенно достигло до-операционной точности. Двухстороннее удаление коркового слухового анализатора повело к временному исчезновению условного рефлекса на стук метронома и время и диференцировки времени. Через двое суток после операции реакция на время оказалась восстановленной. Таким образом состояние больших полушарий после операции и выпадение из суммарного условного рефлекса на время реакции на кожный и звуковой раздражители не вели к длительному расстройству отсчета времени центральной нервной системой собаки. Из этих опытов с ясностью вытекает следствие, что в опытах Феокритовой, Стуковой и Дерябина мы имеем дело действительно с условными рефлексами на время. "Что касается взгляда школы проф. Павлова на физиологический процесс, лежащий в основе измерения времени нервной системой, то он тождественен с пониманием следовых рефлексов" (стр. 30) (1).

В дополнение к сказанному отметим, что Дерябин начал, но не закончил интересных опытов с обобщением временных свойств различных звуковых раздражений. У одной собаки был выработан условный кислотный рефлекс на звучание ритмически-прерывистого тона (2 сек. звук, 2 сек. перерыв и т. д.). От него диференцировались звучания тонов необычных ритмов (с перерывами в ¹/₂ - 1 - 4²/₇ сек.). После выработки таких диференцировок пробовались другие звуки (например, шум) с необычным ритмом; получалось относительное диференцирование. Таким образом, писал автор: "нервная система собаки способна не только выделить временные свойства звукового раздражителя из других его свойств, но и способна обобщать сходные временные свойства нескольких звуковых раздражений, как нечто общее в многообразии звуков" (стр. 141) (1). Позже это было предметом работы А. О. Долина.

Некоторые новые факты и новые идеи были связаны с опытами д-ра Н. Р. Шенгер-Крестовниковой (2). Ее задачей было установить предел диференцирования зрительных форм у собаки. Для этого на одном животном производилась выработка диференцировки на эллипс к условному пищевому рефлексу на круг. Светлые формы отбрасывались на экран перед собакой. Сначала вырабатывалась грубая диференцировка с отношением полуосей эллипса 2:1. По мере укрепления диференцировки постепенно приближали форму эллипса к форме круга:

эллипс № 1 - 2:1 
  "    № 2 - 3:2 
  "    № 3 - 4:3 
  "    № 4 - 5:4 
  "    № 5 - 9:8

Пределом диференцирования оказался эллипс № 5, очень близкий к кругу. Но в результате этого у собаки получился "срыв". Для объяснения неожиданно возникшего "истинного неврастенического состояния животного" была впервые высказана мысль о "перенапряжении торможения". Таким образом, здесь наблюдался второй (после Ерофеевой) случай экспериментального невроза. Понятий "сшибки" и "срыва" тогда еще не существовало: они родились позже под влиянием новых фактов (см. главу XX, 1924 г.).

Как мы уже говорили (в главе XII), М. К. Петрова (3) разработала основной прием для борьбы с развивающимся у собак сном. Он заключается в следующем: условный раздражитель действует только 3-5 сек., затем прерывается и через 3-8 сек. присоединяется безусловное раздражение. На двух своих собаках Петрова получила хороший результат. Она считала, что большую роль в механизме сна играет длительность однообразного условного раздражения и продолжительность его во время безусловного. В связи с этим определилось и значение перерыва между концом условного и началом безусловного раздражителей. Из опытов применения коротких раздражителей следовало, что "специально раздражающими свойствами обладают начало и конец раздражения" (стр. 14) (3). Продолжение совпадения условного раздражителя с безусловным на все время действия последнего способствовало развитию сна. В работе было сделано замечание о том, что длительность совпадения условного раздражителя с безусловным "далеко не безразличная вещь" для величины условного рефлекса. Позднее это было доказано опытами Ф. П. Майорова (1927 г.).

Несколько слов о двух работах Л. Н. Воскресенского с экстирпациями коры. У собаки с удаленной слуховой областью коры Воскресенский наблюдал резкие нарушения условных рефлексов под влиянием эпилептических судорог, что было результатом раздражения от рубца (4). У другой собаки он вырабатывал условный пищевой рефлекс на три последовательные кололки и диференцировку на их обратный порядок. После экстирпации кожного и слухового анализаторов произошло полное нарушение анализа названных раздражителей; впоследствии наблюдалось медленное и частичное восстановление анализа (5).

Как выше было указано, некоторые исследователи (Безбокая, Розова и Петрова) в своей работе столкнулись с проявлениями сторожевого рефлекса у двух собак. Это стало предметом внимания Павлова и лаборатории. Сам Иван Петрович совместно с М. К. Петровой (б) провел физиологический анализ сторожевого рефлекса у этих двух собак. Были установлены три условия проявления данного рефлекса в экспериментальной обстановке: 1) наличие уединенного пространства, где находится собака с экспериментатором, 2) привязь и 3) властные действия хозяина по отношению к собаке в указанной обстановке. Сторожевой рефлекс - это (по определению Павлова) "врожденный (безусловный) рефлекс" (стр. 190) (6). В диссертации Розовой о нем говорилось, как об условном. Нельзя считать данный вопрос вполне разрешенным. Для этого необходимо проследить эволюцию сторожевого рефлекса в фило- и онтогенезе.

Инстинкт Павлов понимал, как сложный, цепной рефлекс. "С физиологической точки зрения никакого существенного различия между тем, что называют инстинктом и рефлексом, найти нельзя" (стр. 189-190) (6). Мы думаем, что рефлекторная природа инстинкта является несомненной.

Борьбу сторожевого и пищевого рефлексов понимали с точки зрения закона борьбы центров. Речь шла о различной силе заряда центров, в зависимости от чего наблюдалось преобладание то одного, то другого. Вот что писал Павлов по этому поводу: "В этих опытах прямо поразителен факт, как рефлексы долгое время уравновешивают друг друга. Два рефлекса представляют собою буквально как бы две чашки весов. Стоит увеличить количество раздражителей для одного рефлекса, т. е. как бы прибавить несколько веса на одну чашку, как она начинает перевешивать, данный рефлекс подавляет другой. И наоборот. Прибавляя раздражителей к этому другому, мы видим, как он берет верх над тем, т. е. теперь ему соответствующая чашка перевешивает" (стр. 192) (6). Мы не можем оспаривать роли количественного момента в развитии указанных явлений, но должны заметить, что эта механическая модель борьбы центров соответствовала той теории равновесия, которой Павлов старался придерживаться, как своей методологической базы.

Особый интерес представлял доклад И. П. Павлова (7), сделанный им в Петроградском философском обществе. В нем была поставлена проблема физиологии и психологии с новых позиций и отрицалась зоопсихология, как наука. Здесь, как и в других выступлениях Павлова, мы встречаем сравнение головного мозга с "идеальнейшей машиной, произведенной земной корой" (стр. 197) (7). Он говорил о том, что так называемые "психические" явления "мы объясняем чисто физиологически, чисто материально, чисто пространственно" (стр. 203). В содержание доклада вошло изложение учения о механизме временных связей и механизме анализаторов, представления о жизненном опыте, как об образовании новых условных связей и анализе их, описание опытов с иррадиацией и концентрацией диференцировочного торможения в кожном анализаторе. Речь шла о несомненном выигрыше физиологической точки зрения в состязании с зоопсихологической при объяснении приведенных фактов.

Отметим один принципиальный момент доклада. В естественном восстановлении угашенного условного рефлекса Иван Петрович видел лишнее доказательство того, что торможение есть активный нервный процесс, а не отсутствие возбуждения.

Методологический интерес имеет сформулированный Павловым критерий практики: "Мы требуем, чтобы каждый объясняющий должен был все объяснить, что фактически случается. Нужно объяснить все факты, стоя на одной и той же точке зрения. Это одно требование, а другое, еще более обязательное, это, чтобы с данным объяснением в руках можно было предсказать объясняемые явления. Тот, кто предскажет, тот прав сравнительно с тем, кто ничего не сможет предсказать. Это уже будет обозначать банкротство последнего" (стр. 201-202) (7). Данное положение соответствует требованиям диалектико-материалистической теории познания.

Любопытна дискуссия, которая происходила в философском обществе по докладу Павлова^*. В прениях участвовали философы-идеалисты Н. О. Лосский, А. И. Введенский, а также проф. В. М. Бехтерев, К. Жаков, А. Крогиус и протоиерей Смирнов. Павлов фактически защищал материалистическую, механистическую позицию против идеалистов. Однако в конце дискуссии он счел нужным застраховаться: "Для меня мой предмет и мои положения имеют только методическое значение. Я не могу допустить, чтобы мои приемы представляли чистый материализм". Конечно, присутствовавшие восприняли выступление Павлова, как выступление материалиста.

^* (Напечатана в Психиатрической газете № 6 за 1917 г.)

Особое положение в развитии учения о высшей нервной деятельности занимает доклад Павлова о "рефлексе цели" (8) на съезде по экспериментальной педагогике в Петрограде в январе 1916 г. Говоря о "рефлексе цели", как об основном жизненном двигателе у людей, Иван Петрович в этом обобщении далеко ушел за пределы физиологической науки. Это был экскурс физиолога в область социологии. Он хотел объяснить поведение людей при помощи этого "темного, первичного, неодолимого влечения, инстинкта или рефлекса" (стр. 205) (8). Самоубийство расценивалось, как результат торможения "рефлекса цели". Говорилось о разнице в этом "рефлексе цели" между англо-саксами и русскими со ссылкой, однако, в последнем случае на "проклятое наследие крепостного права". Задача педагога - воспитывать "рефлекс цели". Как пример этого "рефлекса" была приведена страсть к коллекционерству.

Таким образом, Павлов пытался игнорировать специфические особенности социальных закономерностей, определяющих поведение людей. От самого Ивана Петровича шла тенденция к биологизации и физиологизации социальных закономерностей, приведшая некоторых из его последователей к абсурду.

Но что же такое "рефлекс цели" с физиологической точки зрения? Павлов набросал такую схему происхождения этого "рефлекса": пищевой рефлекс превращается в истории человечества в "обобщенный хватательный рефлекс", а последний - в "рефлекс цели".

Есть ли "рефлекс цели" рефлекс? Это скорее широкое теоретическое обобщение, касающееся поведения человека и его психологического содержания, чем рефлекс в физиологическом смысле слова. К этому вопросу мы вернемся в следующей главе в связи с учением Павлова о так называемом "рефлексе свободы".

Литература

1. В. С. Дерябин. Дальнейшие материалы к физиологии времени, как условного 1 возбудителя слюнных желез. Диссертация. 1916.

2. Н. Р. Шенгер-Крестовникова. К вопросу о диференцировании зрительных раздражений и о пределах диференцирования в глазном анализаторе собаки. (Январь 1916 г.). Известия Петроградского научного ин-та им. Лесгафта, 1921, т. III.

3. М. К. Петрова. Основной прием раздражения условными раздражителями. Архив биологических наук, 1916, т. XX, вып. I.

4. Л. Н. Воскресенский. Материалы к физиологии нормального и поврежденного слухового анализатора. Труды физиологических лабораторий им. акад. Павлова, 1941, X, 183. Доклад в Петроградском биологическом обществе, 1916 г.

5. Л. Н. Воскресенский. Материалы к физиологии кожного анализатора. Труды физиологических лабораторий им. акад. Павлова, 1941. X. Доклад в Петроградском биологическом обществе, 1916.

6. И. П. Павлов (совместно с М. К. Петровой). Анализ некоторых сложных рефлексов собаки. Относительная сила центров и их заряжение. Сборник, посвященный К. А. Тимирязеву, 1916 г. Двадцатилетний опыт, изд. 1923 г.

7. И. П. Павлов. Физиология и психология при изучении высшей нервной деятельности животных. Доклад в философском обществе 24 ноября 1916 г. Психиатрическая газета 1917, № 6.

8. И. П. Павлов. Рефлекс цели. Доклад на III съезде по экспериментальной педагогике в Петрограде 2 января 1916 г. Двадцатилетний опыт, изд. 1923 г.