Глава X - 1912

Ценность научной работы иногда заключается не в осуществлении того, что задумано, а в непредусмотренных результатах, полученных по ходу исследования. Так было с работой д-ра М. Н. Ерофеевой (1). Было задумано изучение тормозящего влияния разрушительных раздражений на условные пищевые рефлексы, а открыты были новые условные пищевые рефлексы на электрический разрушительный раздражитель. Эти опыты с электрическим раздражением кожи собаки как условным возбудителем работы слюнных желез не только расширили круг фактов, но имели и большое принципиальное значение. Дело началось с того, что было установлено внешнее торможение условных пищевых рефлексов от раздражения кожи острой кололкой; при этом выяснилось, что величина торможения зависит от силы болевого раздражения. От этого перешли к изучению тормозящего действия фарадического тока на условные пищевые рефлексы в зависимости от силы тока, причем наблюдали явление суммации условно-секреторного эффекта от действия слабого тока и запаха камфоры (как условного пищевого раздражителя). Оказалось, что на слабый фарадический ток можно образовать условный пищевой рефлекс. При действии слабых токов (в качестве условных пищевых раздражителей) наблюдалось у собак развитие сна^*. С этим сном с более или менее положительным результатом велась борьба при помощи отдыха и перерыва в опытах, изменения силы тока, раздражения током других мест кожи и применения резкого экстрараздражителя. Так же как раньше в опытах Кашерининовой с механическим раздражением кожи, и здесь оказалась возможной специализация по месту слабых электрических токов (в качестве условных пищевых раздражителей).

^* (Впоследствии явление так называемого "электрического сна" у собак описал сотрудник Павлова д-р В. К. Федоров.)

Вторая часть исследований Ерофеевой заключалась в выработке условных пищевых рефлексов на раздражения сильными фарадическими токами. И на сильный ток можно было образовать пищевой условный рефлекс путем постепенного усиления тока, при этом постепенно увеличивался и секреторный эффект. Важно, что оборонительная реакция на сильный ток исчезала, а обнаруживалась только пищевая (секреторная и двигательная). Таким образом безусловное раздражение было сделано условным сигналом другой врожденной реакции, разрушительное (болевое) раздражение переключено на пищевое. С этим принципом переключения мы часто имеем дело как в работе коры больших полушарий животных, так и человека. Таково значение фактов, обнаруженных Ерофеевой.

Ее же попытка образовать условный кислотный рефлекс на сильные и слабые токи была неудачной. После длительного сопровождения сильного тока кислотой возобновление пищевого условного рефлекса происходило крайне быстро. Вливание в полость рта кислоты уменьшало последуюший условный рефлекс на ток. Остается вопрос: почему же не удалось выработать условного кислотного рефлекса на ток? Повидимому, это обстоятельство объясняется тем, что кислотный рефлекс - тоже оборонительный (только с полости рта), и поэтому в данном случае надо было образовывать условный рефлекс с оборонительного раздражения на оборонительное. Этот вопрос долго занимал Ивана Петровича и в последующие годы.

Условный пищевой рефлекс на звонок был сильнее, чем на сильный ток. В этом случае надо было думать (как мы полагаем) о некотором действии отрицательной индукции с оборонительного центра на пищевой, что могло уменьшать секреторный эффект на сильный ток. Была обнаружена также генерализация условного пищевого рефлекса на сильный ток: собаки с выработанным условным рефлексом на такой ток сразу давали пищевые рефлексы и на другие разрушительные раздражители, не обнаруживая при этом ни малейших следов оборонительной реакции. Было установлено, что условный пищевой рефлекс на ток поддается условному торможению.

Любопытен следующий факт (описанный Ерофеевой в первой части ее работы): при развитии сонного состояния у собак раздражение слабым током необычных мест кожи давало большее слюноотделение, чем раздражение обычного места, с которого вырабатывался условный рефлекс. Аналогичные явления были обнаружены также Шишло и Соломоновым. Надо считать, что в основе этих явлений лежит парадоксальная фаза.

Вывод из диссертации Ерофеевой гласит следующее: "Рефлекс сна, вызванный раздражением кожи фарадическим током, сопровождается отделением слюны на всевозможные посторонние раздражители". Аналогичное явление наблюдалось многими работниками лаборатории при развитии сонливости у подопытных собак и по своему механизму относится тоже к категории гипнотических фаз. Описанное Ерофеевой быстрое угасание (со 2-3-го раза) условного пищевого рефлекса на сильный ток, по нашему мнению, не есть обычное угасание, так как при отмене еды сразу же наступает другое соотношение оборонительного и пищевого центров. При этих условиях неизбежно развитие отрицательной индукции с оборонительного центра на пищевой, что и может способствовать исчезновению условного пищевого рефлекса. Если бы было сделано длительное у гашение (до нескольких нулей), то это должно было бы вызвать появление оборонительной реакции на ток. Объяснение, данное автором (на 92 стр. диссертации), надо считать неверным (концепция растормаживания, как "торможения торможения"). Интересно, что по мере укрепления этого рефлекса его угасание проходило три стадии: 1) стадию быстрого угасания, 2) стадию обычного угасания и 3) стадию замедленного угасания (стр. 92-95) (1).

Данный факт имеет серьезное значение для понимания особенности коркового переключения. Опыты следовало бы повторить и глубже проанализировать динамику описанного явления.

Диссертация Ерофеевой представляет иллюстрацию закона борьбы центров в физиологии высшей нервной деятельности.

Дальнейшие исследования Ерофеевой (2) привели фактически к открытию первого "срыва". В результате применения сильного тока как условного пищевого раздражителя на других местах кожи получилось общее возбуждение подопытных животных. С этого момента ведет свое начало развитие учения Павлова об "экспериментальных неврозах".

С диссертации д-ра Ю. П. Феокритовой (4) начинается линия экспериментальных работ по изучению условных рефлексов на время. Феокритова установила, что "путем повторных раздражений пищевыми или непищевыми веществами, через строго определенные промежутки времени, можно достигнуть выработки специфичной слюнной реакции на время". Рефлекс вырабатывался на одинаковый интервал времени плюс стук метронома. Автор полагал, что в этом "суммарном" рефлексе главным компонентом является время, а не удары метронома. Это заключение правильно. Но надо заметить, что Феокритовой не было учтено то, что пробы метронома (без подкрепления) в промежутках между пищевыми раздражениями происходили в тормозную фазу, когда собаки дремали и даже спали. Это обстоятельство могло сводить почти к нулю удельное значение стука метронома в "суммарном" рефлексе. Опыты показали, что начало отсчета времени нервной системой собаки велось от момента возбуждения пищевого центра актом еды. Величина торможения условного рефлекса на время стояла в прямой зависимости от силы посторонних раздражителей. Условный рефлекс на время угасал с первого раза. По мере специализации рефлекса на время стук метронома оказывался активным только в связи, с определенным промежутком времени. Диференцировка времени могла быть доведена до тонкости различения 29-й минуты от 30-й при выработанном рефлексе на 30-минутный промежуток. По данным автора, диференцировка времени при сонливом состоянии не изменялась, а, может быть, даже и повышалась (?). Диференцировка времени нарушалась при действии сильных раздражителей и при резком изменении в ходе и обстановке опытов. Был сделан общий вывод, что "рефлекс на время относится к группе следовых рефлексов". Мы думаем, что это положение остается в принципе правильным и в настоящее время. В данных экспериментах условный рефлекс на время вырабатывался на определенную интенсивность следового возбуждения, оставшегося в коре, от предшествующего пищевого раздражения. Но это не есть общий физиологический механизм всех условных рефлексов на время.

Автор диссертации неправильно понимал "закон силы", считая, что условно-рефлекторный эффект зависит только от внешней силы раздражителя (см. таблицу № 7 на стр. 56) (4).

Группа работ была посвящена проблеме коркового торможения (диссертации Чеботаревой, Горна, Фридемана, Васильева и Фольборта).

Опыты д-ра О. М. Чеботаревой (5 и 6) были связаны с работами Лепорского и Белякова и посвящены условному торможению. Еще раз надо было проверить правильность вывода Лепорского, что условное торможение есть торможение внутреннее, а не внешнее. Беляков производил пробы растормаживания последовательного торможения от диференцировки. Чеботарева делала то же самое с последовательным торможением от условных тормозов. Ею производилось физиологическое ослабление условного тормоза путем его изолированных повторений. Это ослабление сказывалось различно у разных собак. Условный тормоз (как ослабленный таким способом, так и разрушенный путем пищевого подкрепления) ни в одном из опытов не дал растормаживания при процессе угасания. Последнее рассматривалось как доказательство того, что условное торможение - внутреннее, а не внешнее. Суммация условного торможения (путем повторения несколько раз подряд условного тормоза) усиливала последовательное торможение, делала его глубже и продолжительнее. Наблюдалось ослабление последовательного торможения от условных тормозов по мере их хронического повторения (явление концентрации торможения). Применение постоянных раздражителей растормаживало последовательное торможение от условных тормозов. Более сильный растормаживающий эффект получался от посторонних раздражителей из того же анализатора. Был описан интересный факт, свидетельствующий о специфических особенностях высшей нервной деятельности: оказалось, что последовательное торможение остается в коре больших полушарий и после того, как один или несколько условных рефлексов освобождаются от условных тормозов путем специальной выработки. Были отмечены индивидуальные различия в протекании последовательного торможения у разных собак.

Таким образом соединение условного тормоза с угасанием и условного тормоза с запаздыванием дало эффект суммации, а не растормаживания.

В итоге Чеботарева подтвердила положение, что условное торможение по своей природе внутреннее, а не внешнее.

Исходя из того факта, что молодые условные рефлексы легче и дольше подвергаются последовательному торможению, чем старые, автор пришел к следующему заключению: "Таким образом, эти наши факты не согласуются с теорией концентрации кортикальных торможений и вполне аналогичны данным Красногорского о временных условных фокусах раздражения и задерживания" (115) (6).

Позднее стало ясно, что эти два взгляда на динамику корковых процессов не исключают друг друга, а взаимно дополняют. Мы должны считать, что эффект иррадиации возбуждения или торможения в том или ином районе коры будет зависеть не только от волны иррадиации, но и от конкретного состояния данного района^*.

^* (В связи с исследованиями Чеботаревой рождается новая экспериментальная тема: испытать взаимное растормаживание видов внутреннего торможения (аналогично работам Никифоровского, Лепорского и Чеботаревой), применив ослабление и усиление физической силы тормоза (вместо его физиологического ослабления или усиления).)

Логическим продолжением работы Потехина, изучавшего взаимодействие угасания и запаздывания (см. главу IX), были исследования Д-ра Э. Л. Горна (7 и 8). Он изучал то же явление, изменяя промежутки времени между угасанием одного рефлекса и запаздыванием другого. Результат последовательного взаимодействия на близком расстоянии процессов угасания и запаздывания выражался в углублении внутреннего торможения, лежащего в основе тормозной фазы запаздывающего рефлекса. При удлинении промежутка времени сходило на-нет последовательное тормозное влияние угасания на запаздывающий рефлекс. Таким образом автор мог констатировать, что при последовательном взаимодействии угасания и запаздывания не наступает растормаживания тормозной фазы запаздывающего рефлекса. Однако все-таки иногда наблюдалось такое растормаживание от действия отдельных видов внутреннего торможения. Тогда это было объяснено растормаживающим действием ориентировочной реакции некоторых условных раздражителей.

Вторая часть работы Горна заключалась в изучении распространения угасательного торможения по коре. Горн пришел к выводу, что движение этого торможения подчиняется законам иррадиации и концентрации. Было показано, что первично угашенный условный рефлекс самостоятельно восстанавливается значительно медленнее вторично угашаемого. По представлению Горна, угасательное торможение первично возникает в корковом отделе соответствующего анализатора. Это положение остается верным и в настоящее время, притом - для всех видов выработанного коркового торможения. По данным Горна, скорость вое. становления вторично угашенного рефлекса зависит от возбудимости животного и от силы угашенного раздражителя. Наблюдались явления перехода угасательного и запаздывающего торможения в сон.

В диссертации Белякова (см. главу IX) был поставлен вопрос 0 корковой локализации диференцировочного торможения (в пищевом центре или в соответствующем анализаторе?). Задачей работы д-ра С. С. Фридемана (9) являлось дальнейшее исследование этого вопроса. Делались опыты диференцирования звуковых раздражителей. Был установлен важный факт: диференцировка, выработанная на тон или полтона при пищевом условном рефлексе, сохраняла свое тормозное действие и по переходе на кислотные условные рефлексы. Это дало "основание предполагать, что диференцировка происходит в анализаторе, а не в пищевом центре". Таким образом, вывод Фридемана и Белякова оказался одним и тем же. Указанный факт имеет еще и другую ценность: он означает, что работаем ли мы с пищевой методикой или кислотной, или какой-либо иной условно-рефлекторной методикой, мы изучаем корковое торможение как таковое. Поэтому Павлов имел права на основе данных слюнной методики говорить о корковых механизмах вообще. Факт Фридемана получил в дальнейшем многократное подтверждение в различных вариациях эксперимента (Фролов, Майоров, В. И. Павлова и др.).

Далее, в опытах Фридемана диференцировка на тон могла быть. достигнута и многократным повторением обычного звука, без сопоставления его с необычным (оставляемым без подкрепления), т. е. без специальной выработки ее. Это совпадало с результатами предыдущей работы Снегирева (см. главу IX).

При переходе с кислотного рефлекса на пищевой (при том же условном раздражителе) образование пищевого рефлекса совершалось значительно быстрее, чем в обратном случае - при переходе с пищевого рефлекса на кислотный. Этому явлению было дано неудовлетворительное объяснение с точки зрения представлений о постоянной заторможенности пищевого центра и его растормаживания путем "торможение торможения".

Наконец, путем повторных применений диференцировочного тона можно было получить развитие сна у собаки.

Первоначальной целью работы д-ра П. Н. Васильева (10) было изучение вопроса о температурных центрах коры больших полушарий собаки, но ход работы изменил направление исследования, пришлось заняться вопросом о диференцировании собакой температурных раздражителей различной силы. Раньше последним вопросом занимался Шишло (см. главу VIII). Данные Васильева представили полное подтверждение фактов, обнаруженных Соломоновым и Шишло. Васильев делал опыты с диференцированием положительного и отрицательного температурных раздражителей, а также с диференцированием положительных разнородных раздражителей: холодовое раздражение 0° - +2° С подкреплялось раствором соляной кислоты (0,25-0,5%), тепловое раздражение +47° С сопровождалось едой мясо-сухарного порошка. Критерием диференциации пищевого и кислотного раздражителей служило измерение вязкости слюны. Большое внимание при экспериментах было уделено учету и анализу двигательных реакций собаки.

Было обнаружено, что нервная система собаки не диференцирует выработки условных раздражителей: тепло 47° С от холода 0° - +2°. Для выработки такой диференцировки требовалась продолжительная систематическая работа. Это диференнирование не отличалось прочностью и легко разрушалось после небольшого перерыва в работе. Васильев считал, что 0° - +2° - более сильный раздражитель, чем +47°; что 47° диференцируется, как слабый раздражитель, хуже, если одновременно существует условный рефлекс на холод 0 - +2°. Это заключение не является правильным, так как нельзя решать вопрос о силе условных раздражителей, не принимая во внимание характера и силы подкрепления: холодовое раздражение было связано с кислотой, а тепловое - с пищей. При работе с термическими раздражителями Васильев, так же как ранее Соломонов и Шишло, наблюдал развитие Y собак сонливости и сна. Для борьбы со сном Васильев использовал метод Ерофеевой, а именно, применял выработку условного пищевого рефлекса на сильный фарадический ток. Результаты, были хорошие. Применяя в течение опыта холод и тепло попеременно, также можно было добиться почти полного исчезновения сонливости.

Васильев полагал, что его эксперименты доказали пространственную локализацию иррадиации коркового возбуждения в кожно-температурном анализаторе, а не в пищевом (стр. 63, 64 и др.) (10). Например, у одной собаки имелся старый пищевой условный рефлекс на звук духового камертона. Экспериментатор рассуждал: "Если предположение о том, что центр тяжести в вопросе об иррадиации раздражения лежит в пищевом центре, верно, то ясным станет, что, применив вслед за раздражением холодом звук Cis духовного камертона, мы должны будем получить жидкую условную слюну в силу иррадиации раздражения из кислотной части пищевого центра в порошковую. Напротив, если мы имеем дело с иррадиацией в области кожно-температурного анализатора, то мы получим в ответ на раздражение звуком съедобную вязкую слюну" (стр. 63) (10). Измерение вязкости "условной" слюны, полученной в ответ на раздражение звуком духового камертона, показало, что эта слюна пищевая, а не кислотная. Таким образом, физиологический Механизм этого явления надо представлять, как иррадиацию коркового возбуждения из кожно-температурного анализатора в звуковой.

Результатом работы с тепловыми и Холодовыми рефлексами было представление о мозаичной локализации корковых анализаторов (теплового и холодового), как корковых проекционных зон. "Нужно представить себе, - писал Васильев, - что специфические тепловые и холодовые нервные клетки, образующие в совокупности своей то, что мы называем тепловым и холодовым анализаторами (центрами), располагаются в коре мозга аналогично тому, что мы видим в расположении тепловых и холодовых точек на поверхности кожи. Благодаря этому обстоятельству тепловой и холодовый анализатор как бы проникают один в другой. Ясно, что раздражение одного из них неизбежно в силу иррадиации захватывает и другой, следствием чего является обобщаемость обоих центров" (стр. 97).

Новой станцией в разработке учения о деятельности коры больших полушарий явилась диссертация д-ра Г. В. Фольборта (11) "Тормозные условные рефлексы"^*. Выработка "тормозных условных рефлексов" велась путем сочетания индиферентного раздражителя с угасанием (точнее, с уже угашенным условным раздражителем) и с условным тормозом^**. Индиферентный раздражитель, совпадавший несколько раз с состоянием внутреннего торможения, угасанием, сам приобретал тормозное действие, причем им тормозился как тот условный рефлекс, при помощи угашения которого он был образован, так и другие. Такой тормоз имел не только наличное, но и последовательное тормозное действие, которое обнаруживалось, несмотря на пищевое подкрепление. "Тормозные условные рефлексы" могли быть подвергнуты растормаживанию. Индиферентный раздражитель, совпадавший несколько раз с условным тормозом, тоже получал свойство тормозить положительные условные рефлексы. Действие этого тормоза было слабее, чем тормоза, образованного на почве угасательного торможения. Следствием опытов было принципиально важное утверждение, что процесс торможения "надо считать за активный процесс". Фактами образования "тормозных условных рефлексов" "окончательно подтверждается, что отсутствие условного рефлекса, вследствие его угасания или задержек условным тормозом, никоим образом не есть отсутствие деятельности, покой центральной нервной системы и ясно указывается на присутствие в этих случаях своеобразной деятельности, противоположной возбуждению" (11) (стр. 74). Автором диссертации была также отмечена тесная, интимная связь противоположных нервных процессов: "Можно было предполагать, что в условном тормозе всегда имеется и элемент возбуждения, который при обыкновенных условиях пересиливается, бывает замаскирован преобладающими элементами торможения" (стр. 66) (11). Некоторые физиологи сомневались в том: можно ли вообще говорить о тормозных условных рефлексах, потому де, что мы имеем здесь не рефлекс, а его отсутствие? В полном согласии с автором диссертации мы считаем, что, понимая корковое торможение именно, как активный нервный процесс, мы вправе говорить здесь о рефлексах, внешний эффект которых выражается не в положительном действии, а в его активной задержке. Конечно, внутренний механизм этих тормозных рефлексов сложнее, чем рефлексов положительных.

^* (Предварительное сообщение было сделано в 1910 г.)

^** (В последние годы сотрудники проф. Фольборта в Харькове (Воробьев, Линдберг и др.) сделали аналогичные опыты и с другими видами внутреннего торможения (диференцировочным и запаздывающим).)

Исследования Фольборта имеют не только теоретическое, но и практическое значение для понимания нервного механизма всевозможных условных тормозных связей в клинике неврозов и психозов.

Сон в то время рассматривали как внешнее торможение (Фольборт и др.).

К проблеме локализации корковых функций относятся исследования Бабкина и Кураева.

Б. П. Бабкин (12) производил дальнейшее изучение деятельности коры у одной собаки с удаленными задними половинами больших полушарий, исследованной Кудриным в ранние сроки после экстирпации (см. главу VIII). Различение тонов у этой собаки было, а различение порядка следования тонов отсутствовало. Таким образом, частичное повреждение мозгового конца звукового анализатора понизило анализаторные свойства этого прибора. Со временем процесс анализирование улучшался, но весьма постепенно и со строгой последовательностью. При этом даже через 2¹/₂-3 года после операции анализаторная способность звукового анализатора не восстановилась вполне, и более трудные задачи являлись для него недоступными.

Д-р С. П. Кураев (13) занимался исследованием собак с нарушенными передними долями больших полушарий в позднейший послеоперационный период. Это было непосредственным продолжением работы Сатурнова (см. главу IX) на его же оперированных животных. Внимание исследователя было сосредоточено на изучении влияния судорог на условные рефлексы. Собака без передних частей больших полушарий (но с оставленными обонятельными долями) сохраняла условные водяной и обонятельный рефлексы до конца жизни (в течение одного года двух месяцев после операции); звуковой же условный рефлекс не мог быть образован. Наблюдалось стационарное и глубокое нарушение комбинированной деятельности скелетной мускулатуры, причем это нарушение было выражено гораздо резче, чем у собаку без больших полушарий целиком^*. У таких собак отмечалось расстройство терморегуляции. Кураев писал, что после ряда судорожных припадков собаки делались особенными животными, резко отличавшимися от нормальных, впадали в "состояние, аналогичное сумасшествию людей". В связи с судорогами было установлено нарушение процессов торможения. Опыты на одной из таких собак показали, что у нее "внутреннее торможение было и более интенсивным и инертным", чем у нормальных собак. Исследователь считал вероятным, что общее нарушение сложно-нервной деятельности происходило именно от судорог. "Задерживание, наступающее в связи с судорожными припадками, также до известной степени может быть расторможено, как и виды нормального внутреннего торможения" (13). Автор полагал, что "послесудорожное (рубцовое) торможение подобно другим видам внутреннего торможения", потому (?) что возможно его растормаживание (стр. 65) (13). Нам, конечно, ясно, что раздражение мозга от послеоперационного рубца может сопровождаться эффектами внешнего торможения, а не , внутреннего, осуществляемого внутри рефлекторной дуги. Кроме сказанного, был описан "негативизм" у собак без передних долей (стр. 61-62).

^* (Этот факт был констатирован потом и другими работниками.)

В докладе И. П. Павлова о главных законах (14) условно-рефлекторной деятельности было дано изложение законов иррадиации и концентрации и установлена связь фактов физиологии высшей нервной деятельности с фактами общей физиологии центральной нервной системы. Эта связь была блестяще демонстрирована на упомянутых опытах Ерофеевой. Из исследований последней Иван Петрович вывел дополнительный пункт к закону концентрации, а именно: "направление раздражения определяется относительной силой тех центров, которые взаимодействуют друг на друга" (стр. 129) (14). Особенностью новой физиологии больших полушарий, по мнению Павлова, является изучение не готового рефлекторного механизма, как в спинном мозгу, а складывающегося на наших глазах и "таким образом открывающего нам свой внутренний механизм, те основания, на которых он совершается" (стр. 125) (14). Наши понятия, говорил Иван Петрович, "понятия пространственные (стр. 132-133) (14); в этом он видел преимущество физиологии перед психологией.

В другом своем докладе И. П. Павлов дал общую сводку результатов опытов с экстирпацией различных участков больших полушарий (15). Итоги этой работы следующие: кора больших полушарий есть орган условных рефлексов; вся кора - это система заходящих друг за друга анализаторов; двигательная зона коры - тоже анализатор; лобные доли не заключают в себе никаких высших ассоциационных центров. Был поставлен вопрос: могут ли образовываться условные рефлексы без больших полушарий? "То, что было получено до сих пор, - отвечал Иван Петрович, - с несомненностью вело к тому, что временные связи обязаны своим образованием большим полушариям и с удалением последних исчезают. Но понятно, не исключается возможность, что когда-нибудь, при каких-нибудь особенных условиях, условные рефлексы образуются и вне больших полушарий, в других частях мозга. В этом отношении категоричным быть нельзя, потому что все наши классификации, все наши законы всегда более или менее условны и имеют значение только для данного времени, в условиях данной методики, в пределах наличного материала. Ведь у всех на глазах недавний пример - неразлагаемость химических элементов, которая считалась долгое время научной аксиомой" (стр. 135) (15). Для мышления Павлова характерно отсутствие какого" либо догматизма. Мы еще будем иметь возможность вернуться к поставленному выше вопросу в связи с дальнейшими исследованиями Зеленого на бесполушарных собаках.

Поднятый Шиффом вопрос о природе двигательных центров коры Павлов, на основании экспериментов своих лабораторий, разрешал в том смысле, что центры эти "суть скопления чувствительных клеток, мозговые концы центростремительных нервов, идущих от двигательного аппарата" (стр. 136) (15).

Третья работа Павлова была посвящена внутреннему торможению, как функции больших полушарий (16). Уже прочно были установлены четыре вида внутреннего торможения: угасание, запаздывание, диференцировка и условное торможение. Была высказана мысль о единстве возбуждения и торможения: "торможение постоянно следует за возбуждением, оно в некотором роде является как бы изнанкой раздражения" (стр. 150-151) (16). Необходимо сделать здесь оговорку о том, что Иван Петрович термины: "возбуждение" и "раздражение", "возбудительный" и "раздражительный" (процессы) употреблял, как однозначные.

Характерными чертами исследовательской работы школы Павлова были - многократная повторяемость фактов и согласованность одних фактов с другими.

Естественное увлечение исключительными успехами нового физиологического метода и незнание границ метода привело некоторых учеников и последователей Павлова к попыткам создать "физиологическую социологию", грех которой заключается в игнорировании специфических закономерностей общественного развития и в сведении социальных закономерностей к физиологическим. Такого рода принципиально неверной попыткой была статья Г. П. Зеленого о "социофизиологии" как о новой "молодой науке"^*.

^* (Zeliony. "Ueber die zukunftige Soziophysiologie" (Archiv fur Rass. - und Ciesellsch. Biologic 1912). Доклад на эту тему был прочитан Зеленым в Петербургском философском обществе в 1909 г.)

В 1912 г. студенткой А. В. Тонких (лаборатория проф. Вартанова) было сделано в Обществе русских врачей сообщение: "К вопросу об условных рефлексах у старой собаки" (См. "Труды Об-ва русских врачей. Доклад 8 ноября 1912 г.). Были отмечены ослабление и непрочность образованных в последние годы условных рефлексов, невозможность образования новых условных рефлексов, устойчивость старых рефлексов. Далее, был сформулирован вывод о "прочности тормозящих процессов". В то время отсутствие условных рефлексов и отсутствие затормаживания были приняты Тонких за критерии силы торможения. Все последующие работы, вышедшие из павловской лаборатории, доказали, наоборот, ослабление коркового торможения при наступлении ста-

В том же 1912 г. бывший сотрудник Павлова д-р И. Ф. Толочинов выступил независимо от лаборатории с работой "Основные проявления условных слюнных рефлексов в первоначальной разработке их метода" (издана отдельной брошюрой и, кроме того, напечатана в "Русском враче", т. II, № 31, стр. 1277, 1912 г. под названием: "Первоначальная разработка способа условных рефлексов и обоснование термина "условный рефлекс"). В этой работе изложен материал, полученный д-ром Толочиновым в результате опытов, проводившихся им в 1901-1903 гг. в развитие его первой коротенькой статьи. Принципиально нового здесь ничего не было. Никаких разногласий с Павловым по существу фактов и объяснений тоже не было. Но зато через 11 лет автор претендовал на приоритет в разработке метода условных рефлексов и также на приоритет в формулировке физиологических позиций против психологических^*.

^* (Личное мнение И. П. Павлова по поводу этого выступления Толочинова приведено в статье П. С. Купалова "Условные невротические рефлексы". Архив биологических наук, 1941, т. 61, вып. 3, стр. 3.)

Подобные претензии на этот счет предъявлялись и некоторыми другими (например, В. М. Бехтеревым, Отто Калишером).

Неоспоримость приоритета И. П. Павлова в открытии метода и создании теории условных рефлексов была, несмотря на это, совершенно ясна и в то время, так же, как она ясна и теперь.

Литература

1. М. Н. Ерофеева. Электрическое раздражение кожи собаки, как условный возбудитель работы слюнных желез. Диссертация. 1912.

2. М. Н. Ерофеева. Раздражение кожи фарадическим током, как условный возбудитель слюнных желез. Труды Об-ва русских врачей, 1912, т. 79.

3. М. Н. Ерофеева. Дополнительные данные о разрушительных условных рефлексах. Известия Петроградского научного ин-та им. Лесгафта, 1921, т. III.

4. Ю. П. Феокритова. Время, как условный возбудитель слюнной железы. Диссертация. 1912.

5. О. М. Чеботарева. К физиологии условного торможения. Доклад в Обществе русских врачей 22 февраля 1912 г. Труды Об-ва русских врачей, т. 79, стр. 151 и т. 80, 1913.

6. О. М. Чеботарева. Дальнейшие материалы к физиологии условного торможения. Диссертация. 1912.

7. Э. Л. Горн. Материалы к физиологии внутреннего торможения условных рефлексов. Доклад в Обществе русских врачей 8 марта 1912 г. Труды Об-ва русских врачей, т. 79, стр. 163.

8. Э. Л. Горн. Материалы к физиологии внутреннего торможения условных рефлексов. Диссертация. 1912.

9. С. С. Фридеман. Дальнейшие материалы к физиологии диференцирования внешних раздражений. Диссертация. 1912.

10. П. Н. Васильев. Диференцирование температурных раздражителей собакой. Диссертация. 1912.

11. Г. В. Фольборт. Тормозные условные рефлексы. Диссертация. 1912.

12. Б. П. Бабкин. Основные черты деятельности звукового анализатора собаки, лишенной задних частей больших полушарий. Доклад в Обществе русских врачей 10 мая 1912 г. Труды Об-ва русских врачей, т. 79.

13. С. П. Кураев. Исследование собак с нарушенными передними долями больших полушарий в позднейший послеоперационный период. Диссертация. 1912.

14. И. П. Павлов. Главнейшие законы деятельности центральной нервной системы, как они выясняются при изучении условных рефлексов. Доклад на Сеченовском заседании Общества русских врачей 15 марта 1912 г. Двадцатилетний опыт, изд. 1923 г.

15. И. П. Павлов. Сводка результатов опытов с экстирпацией различных участков больших полушарий по методу условных рефлексов. Доклад в Обществе русских врачей 27 сентября 1912 г. Двадцатилетний опыт, изд. 1923 г.

16. И. П. Павлов. Внутреннее торможение, как функция больших полушарий. Статья в сборнике, посвященная К. Рише, 1912 г. Двадцатилетний опыт, изд. 1923 г.

17. Н. А. Рожанский. К физиологии сна. Доклад в Обществе русских врачей 12 января 1912 г. Труды Об-ва русских врачей, т. 79, стр. 107. (См. следующую главу).