Глава VIII - 1910

С 1910 г. проблема сна делается предметом непрерывного исследования в павловской школе. Так называемые "снотворные рефлексы" выступили на сцену в связи с применением тепловых раздражителей в качестве условных сигналов. Сюда относятся опыты д-ров О. С. Соломонова и А. А. Шишло (1). Задачей первого было исследовать генерализацию условного теплового рефлекса. Работа второго имела целью установить локализацию коркового температурного центра. При выработке обоими исследователями условных рефлексов на тепловое раздражение получилось развитие сна, уничтожившего эти и все другие условные рефлексы и сделавшегося, таким образом, естественным препятствием для работы. Авторы с этим препятствием боролись, применяя звуковые условные раздражители (как более сильные), что способствовало устранению явлений сна. Соломонов установил большую генерализированность теплового рефлекса и поздно наступающую диференцировку в отношении места. Из своих исследований Шишло сделал вывод о том, что "кожно-температурные центры в мозговой коре совпадают по локализации с кожно-механическими центрами, будучи расположены для передней лапы в области gyri praecruciati и для задней - в области gyri postcruciati (стр. 245).

В этом же году на указанные темы вышли две диссертации: А. А. Шишло - "О температурных центрах в коре больших полушарий и о снотворных рефлексах" и О. С. Соломонова - "О тепловых условных и снотворных рефлексах с кожи собаки" (3).

Шишло делал опыты на трех собаках с удалением передней и задней частей gyri sygmoidei. Было установлено, что при образовании условных рефлексов существуют два периода: период генерализации и период специализации^*. В связи с этим вывод первой работы Кашерининовой (см. главу IV) о локализированности кожно-механических раздражений надо было считать неверным, так как испытания проводились уже во второй период, т. е. в период специализации условного рефлекса. Этот вопрос получил разъяснение в диссертации Шишло (стр. 52, 53 и вывод 7-й), который сделал цитированное ранее заключение о расположении кожно-температурных центров в области g. sygmoidei и о совпадении кожно-температурного анализатора с кожно-механическим. При замещении функций главная роль, по мнению Шишло, принадлежит не симметричным частям, а окружающим и, наряду с ними, подкорковым узлам. Понятно, что при указанных экстирпациях он не мог не наблюдать расстройств атактического характера. Торможение от кожно-механической диференцировки, по данным этих опытов, было действительно и для кожно-температурной диференцировки. Характеризуя собак по преобладанию процесса возбуждения или торможения (стр. 67 и др.), автор писал, что чем больше сила внутреннего торможения, тем позже образуются условные рефлексы и тем скорее вырабатывается диференцировка и наоборот. В диссертации мы находим первые опыты устранения сна при помощи повторения диференцировки (стр. 116). Позже этот замечательный факт был многократно воспроизведен и объяснен. Выводы, касающиеся собственно "снотворных рефлексов", были следующие: 1) тепловые и холодовые условные раздражители обусловливают развитие рефлекса сна, 2) рефлекс сна тормозит условные рефлексы, 3) рефлекс сна может быть устранен, 4) отмечается упорство рефлекса сна. С упорством рефлекса сна много времени приходилось бороться сотрудникам Павлова и изыскивать всевозможные способы его устранения.

^* (Эта тема получила свое экспериментальное завершение в работе П. С. Купалова, 1915 г.)

В идейной, связи с общей концепцией коркового торможения, как внешнего торможения^*, стоит одно утверждение Шишло о том, что температурный раздражитель носит тормозный характер; "доказательство" этому было дано такое (стр. 106) (3): суммация температурного раздражителя с угашенным кожным дала растормаживание, а растормаживание есть "торможение торможения". Однако у автора были и иные факты, когда никакого растормаживания от подобной суммации не получалось (см. опыты на стр. 110).

^* (См. стр. 67-68.)

В заключение разбора диссертации Шишло следует отметить, что анализ явлений им проводился на основе принципа равновесия возбуждения и торможения.

Переходим теперь к рассмотрению исследований Соломонова (4,5). При образовании теплового условного рефлекса у всех подопытных собак "проявление его тормозилось образованием рядом рефлекса снотворного". Соломонов пришел к заключению, что эти "снотворные рефлексы" поддаются торможению, благодаря чему их можно изучать. (Теперь уж мы не говорим о "торможении снотворных рефлексов", которые сами по себе представляют развивающееся общее торможение). Далее Соломонов показал, что тепловые рефлексы в отношении места резко генерализованы. Одними многократными подкреплениями условного теплового рефлекса на одном и том же месте не вызывалась специализация его ни в отношении места, ни в отношении силы. Для специализации оказалась необходимой систематическая работа подкрепления обычного и неподкрепления необычного раздражителей. Автор правильно полагал, что эта специализация (диференцировка) основана на торможении. Была получена диференцировка силы условных тепловых раздражителей, с различением на 2,5° С. В качестве перспективы было сделано предположение о "возможности решения некоторых проблем гипнотизма", что и оправдалось в дальнейшем. В работе подчеркнуто значение индивидуальности собак для развития сонных рефлексов.

Такова в основном полученная в 1910 г. сумма фактов о сне и их трактовка в то время.

Другим важным моментом этого года был вопрос о "законе силы". Сюда относятся две работы Тихомирова и Бабкина.

Д-р П. П. Тихомиров (6) выработал условные пищевые рефлексы а силу раздражителя (звукового). Оказалось, что образование специфичного условного рефлекса на определенную силу раздражителя подчиняется той же закономерности, что и образование специфичных условных рефлексов на другие раздражители из внешнего мира. У собаки вырабатывается абсолютное и прочное различение силы звука, и оно идет довольно далеко в смысле отличения близких степеней интенсивности.

Принципиальное значение имеет доклад д-ра Б. П. Бабкина "К вопросу об относительной силе условных раздражителей" (7). Бабкин изменял силу условных пищевых раздражителей; путем подкрепления он их усиливал, а посредством угашения ослаблял. В таких опытах условный секреторный эффект не соответствовал физической интенсивности раздражителя, которая оставалась неизменной. "Благодаря подкреплению одних условных рефлексов, - писал Бабкин, - неподкреплению или неполному угашению других, изменялась как бы самая сила условных раздражителей, что и дает нам право говорить об относительной силе условных раздражителей" (стр. 64). Таким образом, кроме закона абсолютной силы ("чем сильнее, в известных, конечно, пределах, раздражение, тем больше и ответная на него реакция") - существует еще и "закон относительной силы условных раздражителей". "Закон относительной силы определяет дальнейшее, в высшей степени подвижное приспособление нервной системы к окружающим условиям, благодаря которому животный организм получает возможность группировать раздражители не по их физической силе, а по тому значению, которое они играют в его жизни" (стр. 65). Таков, по мнению Бабкина, "биологический смысл всего явления".

Работа Бабкина имеет большое значение для правильного и глубокого понимания основного количественного закона теории условных рефлексов - "закона силы", на котором базируется возможность количественного анализа высших нервных процессов. Нашей задачей является проследить историю развития этого закона в учении Павлова. "Тогда может быть ясно, к какому пониманию закона мы должны притти. Формулировка Бабкина не есть, конечно, только его личное мнение, поскольку во всех работах школы находили свое отражение идеи руководителя.

Остановимся еще на двух моментах работы Бабкина. Торможение в то время рассматривалось, как активный нервный процесс, противоположный возбуждению, в чем можно убедиться из следующей цитаты: "Из физиологии сложно-нервных явлений мы знаем, что тормозный процесс по своей силе всегда соответствует тому процессу возбуждения, для подавления которого он вырабатывался" (стр. 47). Далее, из работы Бабкина видно, что концепция растормаживания (как "торможения торможения") не только не .способствовала уяснению физиологической сущности явлений, но, наоборот, даже затрудняла его. Например, после угашения условного звукового рефлекса получался положительный условный рефлекс на слабый раздражитель - чесание; это объяснялось, как "торможение торможения", ибо предполагалось, что рефлекс на чесание должен был быть вторично заторможен (?).

К разработке проблемы коркового торможения относятся опыты Былины и Николаева.

Диссертация д-ра А. З. Былины была посвящена изучению "Простого торможения условных рефлексов" (8). "Простое торможение", как вид внешнего торможения, было открыто Перельцвейгом. Былина дал систематическое исследование этого вопроса, использовав методику натуральных условных рефлексов.

Производившиеся им опыты дали следующие основные результаты. Предшествующее условному раздражению вливание соляной кислоты увеличивает натуральный условный пищевой рефлекс (на вид и запах мясо-сухарного порошка). Былина объяснял это устранением тормозящих импульсов, идущих со стороны желудка и возникающих в центральной нервной системе (?). Наоборот, еда мясо-сухарного порошка уменьшает натуральный условный кислотный рефлекс. Былина полагал, что в основе означенных двух (?) изменений величины условных рефлексов лежат процессы торможения. Этот род торможения в отличие от условного и гаснущего назвали "простым". Действие необычных раздражителей на натуральные условные кислотный и пищевой рефлексы имеет характер гаснущего тормоза. При обсуждении фактического материала Былина основывался на принципе борьбы и равновесия центров. Он исходил из принципа торможения одного центра другим даже и тогда, когда имело место увеличение секреции (примеры этого можно найти на стр.: 58, 85, 93, 108, 141, 148). Такое объяснение в то время казалось приемлемым благодаря концепции внешнего торможения; упомянутые факты увеличения секреции склонны были понимать, как устранение торможения одного центра другим, т. е. "торможением торможения".

Д-р П. Н. Николаев занимался физиологией условного торможения (9). В начале выработки условного тормоза он наблюдал фазу, когда второй из испытываемых вслед за тормозным раздражителем условный рефлекс тормозился автоматически (явления иррадиации тогда в этом не усмотрели). Это последовательное торможение отражалось не только на первом после условного тормоза условном рефлексе, но и на втором и на третьем. Последовательное торможение не было стационарным: оно исчезало по мере того, как условный тормоз становился прочнее и старше. Таким образом, тогда был установлен факт генерализации и специализации условных тормозов. Звуки - условные тормоза могли быть специализированы почти в тех же пределах, что и звуки - условные возбудители (до полутона). Николаевым также был получен факт растормаживания условных тормозов гаснущими и простыми тормозами средней силы. Что получается при соединении двух видов торможения: эффект суммации торможения или растормаживание? Этот вопрос был предметом длительных исследований. Николаев проследил, что сильные раздражители не растормаживали условных тормозов. Но сильные простые тормоза растормаживали их, если удлинялся интервал между применением того и другого; в данном случае сильный раздражитель действовал уже более отдаленными бедами. Николаев поставил вопрос: почему посторонний раздражитель средней силы тормозит, главным образом, условный тормоз и только отчасти задерживает положительный условный рефлекс? "Это обстоятельство, - писал он, - зависит от того, что процесс торможения является процессом более лябильным, более, так сказать, рыхлым, чем процесс возбуждения" (стр. 99).

Условное торможение было отнесено Николаевым к разряду внешнего торможения.

Диссертация Николаева имеет философское введение, написанное им на основе "релятивистского позитивизма" Маха и Авенариуса. Отдавая дань этим идеалистам, автор предлагает заменить принцип причинности (от которого И. П. Павлов нигде ни на иоту не отступал!) "принципом функциональной зависимости". В данном случае философское введение оказалось только внешней этикеткой к экспериментальной работе, в которой не дано каких-либо доказательств правильности концепций махизма и эмпириокритицизма и не указана внутренняя логическая связь с ними теории условных рефлексов.

В трех последующих работах был поставлен вопрос о так называемом "условном растормаживателе" (Никифоровский, Зеленый и Кудрин).

Опыты П. М. Никифоровского (10) заключались в следующем. Сначала был выработан совпадающий условный пищевой рефлекс на звук. К нему был образован условный тормоз (звук плюс чесание), дававший нулевой эффект. После этого было произведено отставление звукового рефлекса на одну минуту. Тогда получилось стойкое растормаживание условного тормоза, причем одно чесание не вызывало положительной реакции, а звук плюс чесание давали больший эффект, чем один звук. Автор назвал это явление "выработанным условным растормаживателем". Что же мы имеем здесь по существу. Одно чесание не вызывало слюнного эффекта потому, что сохранило полностью действие условного тормоза. Положительный эффект от условно-тормозной комбинации (звук плюс чесание), повидимому, надо рассматривать, как растормаживание в результате соединения условного торможения с запаздывающим, развившимся на звук благодаря отставлению его на одну минуту. В дальнейших работах павловской школы были получены такие факты растормаживания от суммирования двух видов внутреннего торможения (Иванов-Смоленский, Ярославцева, Долин и др.).

В опытах д-ра Г. П. Зеленого (11) этот "условный растормаживатель" выступил в другой форме. Зеленый продолжал исследования Палладина и Перельцвейга с условными рефлексами на сумму раздражителей. Был образован условный пищевой рефлекс на тон плюс свет. В качестве отдельных раздражителей тон действовал, а свет нет. Механизм этого явления нам теперь понятен, как результат хронически действовавшей отрицательной индукции от сильного раздражителя (тона) на слабый раздражитель (свет) при их совместном применении. Далее. Зеленый произвел угашение рефлекса на преобладающий раздражитель - тон; другой раздражитель (свет) от этого не приобрел способности самостоятельно вызывать рефлекс. Наконец, Зеленый показал, что можно иметь возбудителем условного рефлекса сумму раздражителей, из которых ни один в отдельности рефлекса не вызывает. Так, действие тона было угашено и последний давал нуль. Один свет тоже эффекта не производил, а тон плюс свет давали положительный результат. Отсюда автор сделал вывод, что свет есть "условный растормаживатель", не исключив, правда, возможности и другого объяснения (стр. 476). Можно этот случай толковать как особую диференцировку или как аналогичный вышеизложенному факт растормаживания от суммирования угасательного торможения (на тон) с условным торможением (на свет).

Указание на существование какого-то специального "условного растормаживателя" мы находим также и в диссертации Кудрина.

Данный вопрос надо считать лишь эпизодом в развитии исследований павловских лабораторий; понятие "условного растормаживателя" было оставлено и больше к нему, не возвращались.

Г. П. Зеленый производил также эксперименты над "Способностью нервной системы собаки отмечать количество повторных раздражений" (12). Это была первая работа с такой выработкой условного рефлекса, когда из четырех раз подряд подкреплялся только четвертый раздражитель^*. Постепенно рефлекс на первые три раздражения (тона) исчез и остался только на четвертое. При развитии сонливости у собак наблюдалось (как у Соломонова и Шишло) растормаживание первых угашенных раздражителей. В этом случае сон нарушал процессы торможения..

^* (См. работы Выржиковского, Яковлевой, Петровой, Усиевича и др. 1930-1936 гг.)

Д-ром М. А. Усиевичем были получены ценные результаты по характеристике ушного анализатора у собаки (13). Целью опытов было установление тонкости различения частоты метронома. Оказалось, что предел различения находился между 100 и 104 ударами метронома в минуту. Промежуток времени в двое суток был достаточен для временного нарушения различения в области таких тонких диференцировок. Важно отметить высказанное в этой работе мнение что "выработка различения происходит в той же самой нервной клетке, где существуют процессы возбуждения" (стр. 92, 13). Таким образом уже в то время существовало основное положение, что возбуждение и торможение могут быть функциями одной и той же корковой клетки. Этим подчеркивалась внутренняя, интимная связь противоположных процессов.

Растормаживание диференцировки при повышении возбуждения пищевого центра было истолковано Усиевичем с точки зрения растормаживания, как "торможения торможения" (стр. 100), т. е. как результат внешнего (!) торможения с пищевого центра.

Диссертация д-ра П. М. Никифоровского была посвящена фармакологии условных рефлексов (14). Как мы уже сообщали в предыдущей главе, он исследовал действие различных ядов на функции коры больших полушарий. Кофеин в малых дозах (0,025-0,05 coffeini puri) уничтожал диференцирование; в тех же случаях, где различные виды диференцировки достигали необычайной крепости, указанные дозы становились недостаточными. Наоборот, бромистый натрий (в дозах 1,0-2,0) благоприятствовал скорейшей выработке различного рода, диференцировок. Алкоголь в малых дозах (2,0-5,0 alcoholi absoluti) нарушал процессы торможения, "не затрагивая явлений противоположного характера". Никифоровский пришел к заключению, что алкоголь может быть использован в качестве критерия того, является ли данный нервный процесс результатом по преимуществу только торможения или только возбуждения, или же он есть следствие взаимодействия того и другого. Делались также опыты со стрихнином, но д-р Никифоровский воздержался от какого-либо вывода. В конце работы имеется совершенно правильное утверждение, что "метод условных рефлексов заслуживает полного внимания фармакологов, как наиболее тонкий показатель действия ядов на сложно-нервные отправления центральной нервной системы".

Кроме этого, Никифоровский исследовал возбуждающее влияние голода на условные рефлексы.

Возбуждение и торможение рассматривались как "взаимно исключающие друг друга процессы" (стр. 4).

По мере накопления фактического материала, касающегося индивидуальной характеристики собак, психологическое описание их нервной конституции заменялось физиологическим. Это мы имеем в работе Шишло. Первую физиологическую классификацию типов нервных систем собак мы находим в диссертации Никифоровского (стр. 18). Им различались три группы собак: 1) собаки с преобладанием возбуждения, 2) с преобладанием торможения и 3) уравновешенные.

Д-р И. С. Цитович (15) представил опытные доказательства индивидуально приобретенного происхождения условных рефлексов. Эта работа составила содержание его диссертации и будет нами рассмотрена в следующей главе.

Д-р К. Н. Кржышковский (16) сделал первый опыт анализа методом условных рефлексов изменений, происходящих в работе коры больших полушарий собак под влиянием течки. В опыте д-ра Кржышковского условные рефлексы под влиянием течки уменьшились, сделались неустойчивыми. Латентный период их удлинился. Увеличилось последовательное торможение от условного тормоза. Было затруднено образование новых натуральных условных рефлексов^*.

^* (В дальнейшем по этому вопросу производились опыты Розенталем, Фурсиковым, Майоровым, Пророковым и др.)

Д-ром Г. В. Фольбортом (17) были сообщены первые данные относительно "Отрицательных условных рефлексов" (см. главу X).

Переходим теперь к рассмотрению исследований с экстирпациями коры. Перед д-ром Б. П. Бабкиным (18) стояли следующие задачи: установить 1) возможность различения собаками пауз неодинаковой длины между одним и тем же звуком, повторяемым несколько раз, и 2) возможность различения порядка следования друг за другом нескольких звуков. Исследования производились в норме и после удаления височных долей больших полушарий с обеих сторон (в больших размерах, чем слуховая зона Мунка). Оказалось, что собаки хорошо вырабатывают диференцировку на паузы и порядок. При частичном разрушении звукового анализатора нарушалась способность дробить и комбинировать раздражения, уменьшалась тонкость анализа, образовывались условные связи более общего характера. После операций с обеих сторон простые диференцировки сохранились, а сложные на паузы и разный порядок звуков исчезли.

Д-р А. Н. Кудрин изучал условные рефлексы у собак при удалении задних половин больших полушарий (19). Удаление задней половины больших полушарий влекло за собой ослабление процессов коркового торможения, а также разрушение анализаторов звуковых, световых и отчасти кожно-механических. Степень разрушения первых двух анализаторов была всецело связана с полнотой удаления соответствующего коркового слоя, являющегося единственным в мозгу аппаратом, воспринимающим эти раздражения. Границами коры, соответствующей звуковым и световым раздражениям, надо считать, по данным автора, впереди - задний край gyri posteruciati, gyri sylviatici et ectosylvii anterioris, снаружи и снизу - верхний край gyri pyriformis, изнутри - среднюю линию и сзади - tentorium cerebelli. В этом масштабе и делалась экстирпация. Разрушение анализаторов выражалось в ослаблении вплоть до полного уничтожения их диференцирующей способности. Констатированное автором ослабление коркового торможения после операции является важным фактором в понижении диференцирующей способности анализаторов. По полученным в работе данным полное удаление коры затылочного отдела светового анализатора, повидимому, совсем не может компенсироваться корой передних долей. Этот факт нам следует учесть при рассмотрении нерешенного вопроса о радиусе так называемых Павловым "рассеянных элементов" корковых анализаторов. У собак после удаления затылочных долей с обеих сторон автор наблюдал "стационарное явление спячки", это рассматривалось им, как лишнее доказательство того, что вся кора есть анализатор.

На основании опытов д-ра П. Н. Николаева И. П. Павловым был сделан доклад: "Дальнейшие шаги объективного анализа сложно-нервных явлений в сопоставлении с субъективным пониманием тех же явлений (20). Схема опытов Николаева была такова. Свет был сделан условным пищевым возбудителем, свет плюс тон - условным тормозом, а свет плюс тон плюс метроном - условным возбудителем. Было установлено, что при выработке условного тормоза наблюдались две фазы: фаза условного рефлекса второго порядка и фаза условного торможения. Тройная комбинация тоже прошла через две фазы своего действия: сначала она имела тормозное значение, а потом положительное. В результате, свет один и тройная комбинация вызывали положительное действие, а двойная комбинация имела тормозный эффект. Но для того, чтобы сохранялось положительное действие тройной комбинации и тормозное двойной, необходимо было в опытах соблюдать определенное количественное отношение, например 2:1 при применении условного тормоза (свет + тон) и положительного тройного раздражителя (свет + тон + метроном). С этими опытами была связана мечта найти числовой закон взаимоотношения возбуждения и торможения. "Закон" Николаева (2:1) впоследствии проверялся Крыловым и Скипиным и не подтвердился.

Как же объяснял тогда Иван Петрович положительное действие тройной комбинации? Он понимал его как растормаживание, т. е. "торможение торможения": "прибавочный раздражитель (стук метронома - Ф. М.), падая на почву торможения, тормозит только тормоз и освобождает из-под его влияния условный раздражитель - свет" (стр. 62) (20). Едва ли такое объяснение теперь надо считать удовлетворительным: положительный рефлекс на свет плюс тон плюс метроном мог выработаться без участия "торможения торможения".

В экспериментах Николаева и других было отмечено отсутствие арифметической суммации при соединении отдельных условных раздражителей.

На этих сложных фактах Павлов демонстрировал еще раз преимущества физиологического мышления перед субъективно-психологическим. "Наши исследования, - говорил он, - должны иметь очень большое значение, так как они должны впоследствии составить основной Фундамент психологического знания" (стр. 65). "Основные законы, лежащие под этой страшной сложностью, в виде которой нам представляется внутренний мир человека, будут найдены физиологами, и не в отдаленном будущем" (стр. 66).

В своем докладе "Общее о центрах больших полушарий" (21) Павлов дал общий итог изучения высшей нервной деятельности за истекшее время. Он высказал идею "однообразия плана устройства больших полушарий", считая, что вся кора есть анализатор. Двигательная область коры не представляет исключения из этого плана. Иван Петрович полагал, что двигательный паралич у обезьян и человека при нарушениях целости корковой моторной области надо понимать не как "настоящий паралич", а как "паралич анализатора".

В докладе "О пищевом центре" (22) Иван Петрович дал сравнение пищевого центра с дыхательным. Пищевой центр имеет сложную структуру и расположен в нескольких "этажах" центральной нервной системы, являясь "отделом нервной системы, регулирующим химическое равновесие тела" (стр. 98). Была подчеркнута "машинность" в работе пищевого центра. Вопрос о локализации этого центра остался открытым. Теперь надо считать устаревшим представление о действии кислотного центра на пищевой в порядке "торможения торможения" (стр. 95).

В 1910 г. Павлову удалось выхлопотать (но не у царского правительства, а у Леденцовского общества в Москве) средства на постройку специального звуконепроницаемого здания лаборатории и звуконепроницаемых камер в нем. С этим обстоятельством был связан доклад Ивана Петровича "Задачи и устройство современной лаборатории для изучения нормальной деятельности высшего отдела центральной нервной системы у высших животных" (23). В построении своих физиологических представлений Иван Петрович исходил здесь из теории равновесия, как методологической основы (стр. 79). Им был изложен взгляд на сон, как на рефлекс. Условное торможение было отнесено впервые к случаям внутреннего торможения (стр. 85), тогда как еще в диссертации Николаева (в этом же году) оно трактовалось как внешнее. Иван Петрович отметил в своем докладе большую лабильность тормозного процесса по сравнению с возбудительным: "Процесс внутреннего торможения есть гораздо более рыхлый и подвижный процесс, чем процесс раздражения" (стр. 84-85). На основе уже многочисленных опытов с торможением Павлов сделал обобщение, касающееся интенсивностей тормозов: интенсивность бывает "недействительная, растормаживающая и тормозящая" (стр. 85). Мы заканчиваем главу словами Ивана Петровича, сказанными им на заседании Леденцовского общества в Москве: "Позвольте мне при этом случае со строгою правдивостью засвидетельствовать, что прослеживание сложно-нервных явлений в этом пункте, с их закономерной сменой, в зависимости от силы раздражителей, принадлежало к сильнейшим научным ощущениям, которые я когда-либо испытывал во время моей научной деятельности" (стр. 86).

Литература

1. О. С. Соломонов и А. А. Шишло. О снотворных рефлексах. Доклад в Обществе русских врачей 25 марта 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 77.

2. А. А. Шишло. О температурных центрах коры больших полушарий. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 77-78.

3. А. А. Шишло. О температурных центрах коры больших полушарий и о снотворных рефлексах. Диссертация. 1910.

4. О. С. Соломонов. О температурном условном раздражителе. Доклад в Обществе русских врачей 16 мая 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 78, стр. 114.

5. О. С. Соломонов. О тепловых условных и снотворных рефлексах с кожи собаки. Диссертация. 1910.

6. Н. П. Тихомиров. Сила раздражителя в качестве особого условного раздражителя. Доклад в Обществе русских врачей 13 мая 1910. Труды Об-са русских врачей, т. 77.

7. Б. П. Бабкин. К вопросу об относительной силе условных раздражителей. Доклад в Обществе русских врачей 28 октября 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 78, стр. 44.

8. А. З. Былина. Простое торможение условных рефлексов. Диссертация. 1910. То же. Доклад в Обществе русских врачей 28 октября 1910. Т. 78.

9. П. Н. Николаев. К физиологии условного торможения. Диссертация. 1910.

10. П. М. Никифоровский. Интересный вид растормаживания условных рефлексов. Доклад в Обществе русских врачей 3 декабря 1909. Труды Об-ва русских врачей, 1910,. т. 77-78, стр. 174.

11. Г. П. Зеленый. К анализу сложных возбудителей условных рефлексов. Архив биологических наук. 1910, т. XV, вып. 4.

12. Г. П. Зеленый. Способность нервной системы собаки отмечать количество повторных раздражений. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 77-78.

13. М. А. Усиевич. К дальнейшей характеристике ушного анализатора у собаки. Доклад в Обществе русских врачей 2 декабря 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 78, стр. 84.

14. П. М. Никифоровский. Фармакология условных рефлексов, как метод для их изучения. Диссертация. 1910.

15. И. С. Цитович. О происхождении натурального условного рефлекса. Доклад в Обществе русских врачей, 14 сентября 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 78, стр. 26.

16. Krschischkowski. Die Veranderungen in der Funktion der oberen Abschnitte des Nervensystems bei der Hundin wahrend der Brunst. Zentrallblatt fur Pbysiologie, 1910, Bd. XXIV, Nr 11, 471.

17. Г. В. Фольборт. Отрицательные условные рефлексы. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 77.

18. Б. П. Бабкин. К характеристике звукового анализатора собаки. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Труды Об-ва русских врачей, т. 77.

19. А. Н. Кудрин. Условные рефлексы у собак при удалении задних половин больших полушарий. Диссертация. 1910.

20. И. П. Павлов. Дальнейшие шаги объективного анализа сложно-нервных явлений в сопоставлении с субъективным пониманием тех же явлений. Доклад в Обществе русских врачей 18 марта 1910. Двадцатилетний опыт.

21. И. П. Павлов. Общее о центрах больших полушарий. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Двадцатилетний опыт.

22. И. П. Павлов. О пищевом центре. Доклад в Обществе русских врачей 29 апреля 1910. Двадцатилетний опыт.

23. И. П. Павлов. Задачи и устройство современной лаборатории для изучения нормальной деятельности высшего отдела центральной нервной системы у высших животных. 1910. Двадцатилетний опыт.

24. И. П. Павлов. Лаборатория для изучения деятельности центральной нервной системы высших животных, сооружаемая по планам акад. И. П. Павлова и А. Е. Ганике на средства, пожертвованные Обществом имени X. С. Леденцова. 1910. Двадцатилетний опыт.

25. И. В. Завадский. Gyrus pyriformis et odorat du chien. Архив биологических наук, 1910, т. XV, вып. 3-4 (см. то же на русском языке, 1909).