Основные направления анатомических исследований в России во второй половине XVIII века

Таким образом, мы видим, что взгляды М. В. Ломоносова были восприняты его многочисленными учениками и последователями и активно внедрялись в жизнь. Горячий патриотизм М. В. Ломоносова вдохновлял его последователей на развитие отечественной науки. Одним из принципов в этой работе было выявление и развитие связей анатомии с практическими запросами жизни.

Важным источником выявления особенностей развития и роста анатомических знаний в России являются диссертации, защищенные в XVIII веке по проблемам анатомии. Диссертации описаны в хронологическом порядке В. А. Невским (1955). Из 37 диссертаций, защищенных русскими врачами в XVIII веке, по общим вопросам анатомии защищено 4, по проблемам кровообращения - 6, по изучению нервной системы - 10, по анатомии внутренних органов - 6, по анатомии мочеполовых органов - 6, по проблемам остеологии - 4, о мышцах - 1. Как мы видим, наибольшее количество работ посвящено проблемам нервной системы.

Уроженец Москвы И. Лупс в 1748 г. защитил докторскую диссертацию "О раздражимости". Не соглашаясь с мнениями знаменитого в то время Галлера о зависимости раздражимости нервов от количества гипотетической жизненной силы, И. Лупс считал раздражимость основным свойством нервной системы.

Серьезной работой является работа И. Тейблера "О ранениях мозга, не всегда смертельных" (1750). В этой диссертации автор подробно останавливается на анатомии и физиологии мозга, опираясь на собственные экспериментальные исследования, выполненные на собаках.

Среди русских врачей конца XVIII века, жадно тянувшихся к знанию и мечтавших о развитии отечественной медицинской науки, было немало талантливых людей с задатками блестящих ученых. Имена многих из них сейчас незаслуженно забыты. Судьба этих гениальных выходцев из народа, учеников М. В. Ломоносова, во многом трагична. Трудно было пробивать дорогу к науке, когда на пути нового, прогрессивного стояло самодержавие, и когда участь передового русского ученого зависела от благорасположения медицинской коллегии, где почти безконтрольно хозяйничали холопствующие иностранцы.

Одним из талантливых русских врачей был Д. И. Иванов (1751 - 1821). Он родился в г. Твери (ныне г. Калинин). Учился в Московском университете на медицинском факультете и окончил его в 1774 г. Способный молодой врач пользовался поддержкой своих учителей и был рекомендован на должность лекаря Московского генерального госпиталя. Однако эта должность требовала степени доктора медицины. Юный возраст и наличие дипломированных конкурентов из среды иностранных медиков помешали Д. И. Иванову добиться успеха на экзамене для получения докторского диплома. Тогда он остался работать при госпитале подлекарем, чтобы не терять возможности дальнейшего совершенствования в медицине. В 1775 г. Д. И. Иванов был направлен для завершения своего медицинского образования в г. Страсбург, где в течение 5 лет усердно изучал медицину. Знакомясь с литературой, он увлекся трудами классиков анатомии Везалия, Евстахия, Виллизия, Вьессена. Д. И. Иванов хорошо знал анатомию человека и именно в этой области решил найти себе исследовательскую тему. Он остановил свое внимание на изучении нервной системы.

В 1780 г. Д. И. Иванов закончил и блестяще защитил докторскую диссертацию "О происхождении межреберных нервов". Диссертация была написана в соответствии с требованиями эпохи на латинском языке. Сразу же после защиты в 1781 г. она была напечатана во Франкфуртском медицинском еженедельнике, а в 1793 г. была полностью включена в третий том описательной неврологии Людвига. Работа Д. И. Иванова заслуженно получила высокую оценку современников, хотя с выводами работы многие были не согласны.

Медицинская коллегия по возвращении Д. И. Иванова в Россию подтвердила его право на звание доктора медицины. Казалось бы, что молодой, полный творческих замыслов ученый получит полное признание в медицинских кругах и ему будет предоставлена возможность развивать свои исследования дальше, но этого не случилось. Медицинская коллегия определила Д. И. Иванова врачом Пензенского наместничества, лишив необходимых условий для ведения научной работы. Чтобы понять причины такого отношения к Д. И. Иванову, надо познакомиться с его диссертацией. Дело в том, что в XVIII веке широкое проникновение идей М. В. Ломоносова во все отрасли человеческого знания революционизировало русскую науку Д. И. Иванов, как и другие его современники, являлся последователем Ломоносова. В своей работе Д. И. Иванов отразил критическое отношение к существовавшим теориям и убедительно подчеркнул превосходство знаний, полученных в опыте, по сравнению с вымыслами досужей фантазии.

Название диссертации Д. И. Иванова "О происхождении межреберных нервов" вряд ли может заинтересовать современного читателя. Лишь специалисты неврологи и анатомы, знакомые с классификациями вегетативной нервной системы в историческом аспекте, без труда поймут, что здесь речь не о межреберных нервах в современном понимании, а о пограничном симпатическом стволе, носившем в XVII и XVIII столетиях название межреберного нерва.

Анализируя литературу по интересующему вопросу, Д. И. Иванов показывает различие взглядов анатомов на происхождение пограничного симпатического ствола. До Галена его считали второй внутренней ветвью блуждающего нерва. Гален отказался от этого толкования и высказал свою точку зрения, согласно которой симпатические стволы начинаются от верхнечелюстной ветви тройничного нерва. Позже Евстахий и другие ученые утверждали, что пограничный ствол является ветвью отводящего нерва. Виллизий примирил эти два мнения, и с тех пор источником происхождения пограничного ствола стали считать тройничный и отводящий нервы. Нисходящего направления симпатического нерва никто не оспаривал. Расхождения между учеными касались деталей. Поэтому, когда в начале XVIII века французский анатом Дю-Пти впервые усомнился в происхождении пограничного ствола из головного мозга, он оказался в одиночестве, несмотря на то, что он дал веские доказательства справедливости своей точки зрения.

В поисках истины Д. И. Иванов критически изучал аргументацию различных мнений. Из чтения многих книг он установил, что "каждый автор не занимается скромно тем, чтобы исследовать истину, а больше занят тем, чтобы не стесняясь, приписать себе славу".

Ненадежность литературных данных заставила Д. И. Иванова предпринять собственное исследование, препарировать соответствующие области на трубах и наблюдать тщательно отпрепарированные нервы на публичных и частных демонстрациях. Он был учеником талантливого профессора Московского университета С. Г. Зыбелина, который предостерегал от легковерия и требовал, чтобы знание было основано на опыте. Именно поэтому Д. И. Иванов сам изучал нервную систему человека на трупах. Он скрупулезно прослеживал тонкие симпатические веточки до сосудов головного мозга, до их присоединения к некоторым черепно-мозговым нервам (V, VI, X, XII). Он писал: "Справедливость требует не подавать голос за тех, кто придерживается мнения о том, что большие симпатические нервы следует отнести к нервам головного мозга". Автор учел и сопоставил ряд анатомических признаков, обратил внимание на углы между черепно-мозговыми нервами и ветвями шейного симпатического ствола, на толщину нервов до и после слияния с симпатическими ветвями, на цвет нервных стволов, на их оболочки. При этом Д. И. Иванов впервые описал эпиневрий, сравнив его с периадвентициальной клетчаткой сосудов. При помощи тщательной препаровки с применением мацерации Д. И. Иванов доказал, что так называемый глубокий каменистый нерв не является ветвью тройничного нерва (от ramus maxillaris), а происходит из шейного симпатического ствола.

Для Д. И. Иванова представляется совершенно бесспорным восходящее направление шейного симпатикуса, его начало от узлов симпатического ствола. Не ограничиваясь изучением частного морфологического вопроса, автор пользуется случаем высказать свое отношение к господствовавшим во времена Галена взглядам на проведение нервных импульсов. Каковы же были эти взгляды?

Еще Аристотель считал нервы трубчатыми органами. Галену принадлежит разработка доктрины о трех родах духов натуральных, жизненных и животных, из которых последние якобы циркулируют по нервным стволам. Декарт был сторонником перемещения духов из мозга к мышцам по нервам, как по трубкам. Ятрохимики XVII века животные духи уподобляли эфиру. Гипотезу нервного проведения с помощью животных духов поддерживали такие ученые как Ньютон, Галлер и даже Кювье. Левенгук писал, что в белом веществе мозга под микроскопом он видел тончайшие трубочки, наполненные жидкостью. Он эту нервную жидкость оценил как субстрат животного духа. Этот взгляд подкрепил Мальпиги. Их последователь Рюиш начал наливать нервы различными веществами и был очень обескуражен своими неудачами.

Д. И. Иванов знал историю этого вопроса. Он писал: "Физиологи предполагают во всех организмах животного царства наличие некоего нервного флюида или, что то же, жизненного духа". Этот флюид изготовляется в головном мозге и, подобно тому, как кровь устремляется по артериям от сердца, он движется по нервам, как по каналам, ко всем частям тела. Тем самым допускается, что нервы устроены по типу трубчатых органов.

"Все, стоящие на позиции животных духов, полагают, что функции всякого нерва зависят от этих духов. Они считают, что с их помощью все повеления души из черепа выносятся ко всем частям, подчиненным воле и снабжаются ощущениями, которые доходят до сознания". До сих пор неизвестно, зависит ли всякое ощущение и движение мышц от этого флюида, протекающего по нервам. Может быть эти явления управляются другими какими-либо законами?"

Д. И. Иванов считает, что об изготовлении животных духов совершенно ничего не известно. Он выражает недоумение по поводу неуловимости этого флюида. Он указывает, что физики открыли немало невидимых субстанций - газы, электричество. "Какой бы тонкости не были эти субстанции, все-таки по некоторым признакам они обнаруживаются субстанциями телесными (т. е. материальными). Почему же нервный флюид ничем не обнаруживает себя?"

В приведенных выдержках Д. И. Иванов выступает, как убежденный материалист. Он не верит в животные духи. Он видит связь органов не в действии животных духов, не в гипотетических "симпатиях", а в нервных проводниках, имеющих повсеместное распространение. Может показаться, что в своей критике идеалистического толкования нервной регуляции Д. И. Иванов несколько уклоняется от основного вопроса о происхождении межреберных нервов. Но это не так. Исследователь предвидел основное возражение своим выводам о восходящем направлении симпатического нерва и о начале его от паравертебральных узлов именно со стороны поборников теории флюида. Действительно, если флюид вырабатывается только в головном мозге, то как можно допустить начало нерва от периферического нервного узла? Признание правоты ученого поставило бы теорию флюида перед необходимостью пересмотра ее главных положений. Д. И. Иванов, вскрывая несостоятельность этой теории, тем самым вырывает почву из-под ног своих наиболее вероятных и наиболее непримиримых противников. Разумеется, не все закончено в схеме строения симпатического ствола по Иванову. Он был прав в оценке симпатических узлов и в определении серых соединительных ветвей. Однако, отрицая связь пограничного ствола со спинным мозгом, он допускал ошибку.

Д. И. Иванов первый определил нервный узел как место начала нервных ветвей. До него узлы рассматривались в качестве простых вздутий или утолщений нервных стволов. Точно так же Д. И. Иванов первый правильно раскрыл направление позвоночных ветвей (серые соединительные ветви), как связей, идущих от симпатической цепочки к соматическим нервам.

Отстаивая свои взгляды, Д. И. Иванов готов был умолчать о своих заслугах, лишь бы восторжествовала истина. Ему ли молодому, никому не известному ученому рассчитывать на доверие и признание в кругу научных светил! Он понимает как велик гипноз имен знаменитейших анатомов и физиологов. И он восклицает: "До каких же пор слава автора будет затемнять истину! Кажется, такой жребий всех наук и искусств, чтобы всякое новое мнение, противоречащее общепринятому, хотя бы и не вполне истинному, находило бесчисленных резких противников".

В последние годы жизни Д. И. Иванов служил в г. Симбирске. В мае 1804 г. генерал-губернатор князь Хованский просил о его награждении за безупречную службу, тем более что "он стар, убог, обременен семейством"^*.

^* (ЦГИА, ф. 1294, оп. 1, № 50.)

Дискуссия о нервных флюидах продолжалась еще в XIX веке. Гипотезе о "животном духе" и "нервной силе" (vis nervosa) придавались различные окраски. Несмотря на явно виталистическую сущность этой гипотезы, ее некоторые современные историки пытаются превратить в гениальное открытие. Так, Дж. Холдейн (1966) пишет о том, что в допущении движения флюидов по нервам ошибки не было. "Животные духи" это медиаторы, холинергические и адренергические вещества.

Н. М. Максимович-Амбодик (1744 - 1812)

Анатомической по содержанию была и диссертация Н. М. Максимовича-Амбодика (1740 - 1812) "De hepato humano" ("О печени человека"), которую он защитил в 1775 г. в Страсбурге. Автор - воспитанник Петербургского сухопутного госпиталя - после возвращения на родину работал профессором повивального искусства. Написал книгу "Искусство повивания или наука о ба-бичьем деле" в двух томах. Первая часть книги содержала основательные сведения по анатомии. Н. М. Максимовичу-Амбодику принадлежали и другие книги - "Врачебное веществование" (1783), "Анатомико-физиологический словарь" (1783) со статьей "О пользе анатомии", "Физиология" (1787) и др. Автор - известный врач, профессор-клиницист - поднимает свой голос за опытную науку, за глубокие знания анатомии. "Тот токмо заслуживает настоящего имени врача, - писал он, - кто не токмо ведает строение человеческого тела, но и все то, что к защищению здоровья и врачеванию болезней принадлежит".

Ведать строение тела, по Н. М. Максимовичу-Амбодику, первая и необходимая ступень врачебного образования. Важно также то, каким образом достигаются сведения по анатомии. И этот вопрос затрагивает ученый в рассуждениях "О пользе анатомии". "Может быть мне скажут, - писал он, - что столько же хорошо можно учиться анатомии из хороших анатомических рисунков... На сие отвечаю я, что не видев прежде очами в натуре рассекаемых человеческих тел, никак невозможно об них иметь порядочное понятие и истинные сведения".

Н. М. Максимович-Амбодик был известен своими упражнениями в искусстве стихосложения. Примечательно его поэтическое обращение к студентам-медикам, конечно, не своими художественными достоинствами. Профессор-клицинист, непревзойденный специалист-акушер, ратует не за преданное изучение своей профессии, а за изучение анатомии, что обусловливает "к врачевству внимание". Вот эти вдохновляющие строфы.

 "Вы ж, юные, учась врачебных сих наук 
 Стремитесь в сонм врачей, где не пустых слов звук, 
 Где тела бренного исследуют составы, 
 Где тщатся распознать все естества уставы, 
 Где вам показывают органов устройство, 
 Явитесь ж в том и знанье и геройство. 
 Да за примерно ваше к врачевству вниманье, 
 И за отменны ваши в нем и подвиги, и тщанье, 
 И за усердную ко всем больным отраду 
 Достойную в свой час воспримите награду"	(1783). 

Н. М. Максимович-Амбодик был не единственным врачом-клиницистом, внесшим в медицинскую литературу поучительное обращение в пользу анатомии. Вспомним акушера И. Ф. Эразмуса, возглавившего кафедру анатомии в Московском университете. Вспомним М. Пекена, преподававшего акушерство и руководившего курсом анатомии и физиологии в Москве. Он вывел в мир высокой науки адъюнкта Е. О. Мухина. Вспомним, наконец, А. М. Шумлянского, также крупного акушера-практика, прославившего свое имя открытиями в анатомии и медицинскими книгами. В одной из них "Мнение одного истинолюбца..." (1787) есть такие строки: "Потому часто и бывает, что учащиеся при всей своей примерности не могут приобрести довольных успехов в училищах, не познав самого строения тела в анатомии, не будут знать действия оного в изъяснении физиологии, а и того менее могут понять оных повреждение или причины оного в патологии". И, следовательно, будут слепствовать в практике, а значит выйдут из учебного заведения худыми врачами.

Очень интересна диссертация Ардинуа Франциска "О фундаменте медицины - анатомии" ("De fundamen-tolofius medicinae anatomia"), защищенная в Лейдене в 1718 г. В диссертации отражено его отношение к анатомии, как к науке. Подчеркивалось значение анатомии для всей медицины. Ардинуа Франциск родился в Москве, даты его жизни неизвестны. Учился в Лейдене. По возвращении в Россию служил морским врачом в Кронштадте. Следующая работа - "Диссертация, в коей приводятся некоторые примеры временных изменений человеческого тела, а также изучаются причины оных" защищена в Галле в 1741 г., автором является уроженец г. Риги И. Г. Крумнау. Диссертация также посвящена общим вопросам анатомии и представляет интерес, в ней предпринята попытка раскрыть природу и причины анатомических и функциональных изменений в организме человека. Представляет интерес и диссертация "О форме приспособления костей к соседним частям тела", защищенная в Лейдене в 1743 г. И. И. Фишером (1720 - 1759). Автор родился в Риге, был сыном архиатера И. В. Фишера. По возвращении на родину вскоре отказался от медицины и занялся правоведением.

В. Ф. Зуев (1754 - 1794), находясь за границей, прислал в Академию наук рассуждение на латинском языке: "Физиологический специмен", представляющий собой краткий очерк человеческого тела от зачатия до смерти. В жизни человека автор различает четыре этапа: зарождение, убывание, смерть. В работе описаны эмбриогенез человека, как понимали его в конце XVIII века, процесс питания, как основной процесс, от которого зависит рост организма, явления, связанные с окончанием человеческой жизни и наступлением старости.

Диссертация А. М. Шумлянского (1748 - 1795) "De structura renum" заслужено считается классической. Она посвящена строению почек. Защищена в 1782 г. в Страсбурге. До 1808 г. была трижды издана за границей и 7 раз о ней давались пространные рефераты в немецких журналах. В 1778 г. она была опубликована в Москве. Современный читатель может познакомиться с этой диссертацией в книге С. Л. Соболя "История микроскопа и микроскопических исследований в России в XVIII веке" (М.- Л., 1949), где она дана в переводе на русский язык (с. 519 - 558). Открытия в анатомии, сделанные А. М. Шумлянским - обнаружение капсулы вокруг мальпигиевых клубочков в почках, а также описание мочевых канальцев. Он пользовался оригинальной методикой, разработанной им самим, вводил в сосуды почки и в мочевыводящие пути инъекционную массу. Путем макро- и микроскопического изучения формы и строения почечной ткани доказал наличие прямой связи между артериальными и венозными капиллярами ("шерстистыми ворсинками"). Тем

самым он завершил доказательства в пользу замкнутого круга кровообращения, исключив гипотезу о "промежуточных пространствах". А. М. Шумлянский установил наличие артерий и вен в оболочках и мозговом веществе почек, показал окончание артерий в сосудистых клубочках, прерывающих путь крови из артерий в вены, дал правильное описание строения почечного тельца и его отношения к мочеотделению и, наконец, описал капсулу сосудистых клубочков ("кольцевидную границу"), которая должна по праву носить имя А. М. Шумлянского. Он опроверг теорию Рюиша, согласно которой почечные капилляры сообщаются с почечными канальцами. Указанные работы свидетельствуют о высоком уровне анатомических исследований в России в XVIII веке, о проведении оригинальных методических подходов, которые позволили сделать русским анатомам крупные открытия и внести свой вклад в мировую науку.

Всемирно известным ученым-анатомом, членом Российской академии наук во второй половине XVIII века был академик К. Ф. Вольф (1733 - 1794), посвятивший большую часть жизни развитию русской науки. Президент академии пригласил его в 1766 г. на должность академического анатома по инициативе академика Л. Эйлера. К. Ф. Вольф учился медицине в Берлине и Галле. В 1759 г. он опубликовал диссертацию "Теория зарождения", в 1764 г. под тем же названием - более подробный труд. В Германии эти работы не были признаны, поскольку встретили резкую критику со стороны А. Галлера. К. Ф. Вольф не был избран на кафедру университета в Галле и, получив приглашение Петербургской академии наук, с 1767 г. переселился в Россию, где работал 27 лет до конца своей жизни. В трудах Академии наук были опубликованы многочисленные работы К. Вольфа. Один из основоположников научной эмбриологии, предвестник эволюционной идеи, нашедший в России свою вторую родину, К. Вольф совершил научный подвиг, произведя первое нападение на теорию постоянства видов и провозгласив учение об их развитии. К. Вольф вплотную подошел к теории зародышевых пластов, развитых позднее X. И. Пандером и К. М. Бэром.

В то время была популярна теория преформизма, согласно которой считалось, что в яйце или в сперматозоиде существует (заранее образован, преформиро-ван) в миниатюрном и свернутом виде сформированный организм и что развитие зародыша есть только развертывание того, что существует. К. Вольф резко критиковал эту теорию, как метафизическую, не соответствующую экспериментальным научным данным. Зарождение органов в организме животных К. Вольф изучил на курином эмбрионе. Он установил, что никаких "преформированных" органов ни у растений, ни у животных нет. Им установлено, что организм развивается в результате последовательного процесса появления все новых и новых органов, которые в дальнейшем усложняются. Он сформулировал новую теорию онтогенеза, показал истинный путь индивидуального развития организма. Ф. Энгельс по этому поводу писал, подчеркивая значение открытия К. Вольфа: "...то, что у него было только гениальным предвосхищением, приняло определенную форму у Окена, Ламарка, Бэра и было победоносно проведено в науке ровно сто лет спустя, в 1859 г., Дарвином"^*.

^* (Маркс К-, Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 20, с. 354. )

К. Вольф длительное время возглавлял анатомический отдел Кунсткамеры. Тератологические коллекции этого музея послужили материалом для его работ по тератологии. Много работ было опубликовано им в трудах Академии наук по сравнительной анатомии. Например, он описал мышечную, сосудистую и нервную системы льва, желчный пузырь человека и тигра. Обстоятельно были изучены мышцы сердца (10 больших статей), описано овальное отверстие в межпредсердной перегородке и впервые точно определена его роль. Автор был, по мнению академического собрания, один из самых эрудированных анатомов и физиологов своего времени, "настоящий поэт анатомии", как об этом сказал Б. Е. Райков^*.

^* (Райков Б. Е. Очерки по истории эволюционной идеи в России до Дарвина.- Л.: Изд. АН СССР, 1947, с. 74. )

Одним из научных увлечений Вольфа была проблема тератогенеза.

Коллекции уродств, накопившиеся в Кунсткамере в первой половине XVIII века, послужили проведению первых тератологических исследований. К ним были причастны академики И. Дювернуа, А. Кав-Бургав, И. Вейтбрехт, К. Ф. Вольф. Т. А. Лукина пишет^* о том, что маститый ученый с особенно большим интересом отнесся к собранной в Академии наук коллекции уродов, которую он тщательно изучил. Продолжая пополнять коллекцию, он каталогизировал все новые поступления, делал зарисовки отпрепарированных частей тела. На основе собранных материалов им была разработана теория возникновения уродств, в которой нашли отражение эпигенетические и телеологические представления автора. Умозрительные рассуждения его о росте органов, о "существенной силе" развития, о соках, о формировании сосудов для современного читателя покажутся совершенно абсурдными. Но главным в трудах К. Вольфа было утверждение видообразования в природе, высоко оцененное потомками.

^* (Лукина Т. А. Каспар Фридрих Вольф в Петербурге. В кн.: К. Ф. Вольф. Предметы размышлений в связи с теорией уродств.- Л.: Наука, 1973, с. 263. )

Врожденные уродства были известны с незапамятных времен. Рождение ребенка с аномалиями развития всегда сопровождалось негативными эмоциями. Не умея объяснить наблюдаемые явления, люди придумывали всевозможные легенды. Женщин, родивших урода, обвиняли в колдовстве, в сожительстве с дьяволом или с животными. Еще в XVI веке таких женщин подвергали казни.

Большое число рукописей с описанием уродов хранится в Центральном историческом архиве в Ленинграде (Г. И. Базилевич, Е. Еллизен, А. Нудов, П. С. Симоновский, Ф. Черняховский и др.). Имеются аналогичные произведения и в Рукописном фонде библиотеки ВМА им. С. М. Кирова в Ленинграде.